чайную комнату в обозначенное дворецким время.

— Ваше высочество, — поприветствовал генерал Найдена, отчего тот буквально подавился заготовленной фразой и закашлялся. Уж от генерала Розена, который в заговоре будущего Максима IX отвечал за то, чтобы все три на тот момент имевшихся гвардейских полка остались в казармах, слышать столь верноподданическое обращение было как минимум странно. — Рад вас видеть.

Генерал был одет в парадный мундир порусской гвардии, отчего Виктору даже стало немного смешно.

— Не высочество. В том числе и вашими руками, не высочество. И даже не Грифич. И уж точно не претендент на трон Порусии. Доброе утро, генерал, — Розен вопросительно приподнял бровь. Отставной военный явно подумал, что на фоне всего происходящего в Александрии, спасибо телеграфу, новости по континенту распространялись примерно со скоростью электрического импульса, его вновь зовут присоединиться к политической игре. Старый боевой конь услышал звуки полковой трубы и в нетерпении забил копытом… Но нет. — Не могу сказать, что рад вас видеть, однако дело есть дело.

— Расскажите о произошедшем в Александрии. — Розен не обратил внимания на подначку Виктора и, расстегнув пуговицу мундира, присел на соседний диванчик. — Игнатий, принеси мне кофе!

Последнее генерал, обернувшись в сторону двери, крикнул находящемуся снаружи дворецкому.

— Разве газеты Мюниха еще не напечатали самую подробную и правдивую версию событий? — Бывший принц свободно читал на алеманском, спасибо королевскому образованию, и по большей части именно этим развлекал себя во время суточного переезда из северного портового города в столицу королевства.

— Граница закрыта, телеграфное сообщение контролируется тихушниками, причем с обеих сторон. Официальная версия дошла до нас кружным путем, но вот подробности… Согласитесь это не может быть совпадением — в Александрии в одну ночь скоропостижно умирает от внезапной болезни король, а спустя три дня ко мне приезжает, одетый в платье с чужого плеча племянник и потенциальный наследник, пострадавший во время прошлого дворцового переворота. Мне не довелось протирать штаны в Генштабе, однако тут и зеленый кадет догадается, что связь между этими двумя событиями прямая. Скажете, что я не прав?

Розен, не скрывая самодовольства, принял кофе из рук дворецкого, откинулся на спинку диванчика и сделав глоток ароматного напитка вновь понял взгляд на сидящего напротив Найдена.

— То есть вероятность того, что Его Величество действительно не выдержал тяжести государственных дел и, отдав все силы служению Поруссии, просто умер, скажем, от сердечного приступа, — Виктору стоило не малых усилий удержать серьезное выражение лица при воспоминании о сразу нескольких свинцовых «приступов», ставших причиной смерти ненавидимого им дядюшки, — вы не допускаете.

— Учитывая то, что на следующий день вслед за своим монархом ушел и генерал Белоф, якобы выпустив себе мозги на стену, — хмыкнул бывший глава гвардии, — нет. Я эту сволочь знаю очень много лет, не тот был человек, чтобы с собой кончать, он скорее всем вокруг глотки бы перегрыз, а сам — уцелел, на редкость живучая тварь была. Умная и изворотливая.

Найден, мысленно согласившись с такой характеристикой покойного, отвечать, однако, не торопился. Вместо этого он залез правой рукой во внутренний карман пиджака и достал пачку папирос, вытащил одну, глазами спросил у хозяина разрешения и, получив его, подкурил. О смерти генерала Белофа в газетах — во всяком случае вчерашних, которые успел употребить по назначению Виктор — не упоминалось. А значит, Розен имел какие-то свои источники помимо прессы.

— Подробностей я поведать вам не смогу, — максимально обтекаемо ответил бывший принц. — Как вы понимаете, тут не только мои интересы замешаны. Скажу только, что на проверку александрийский гадюшник оказался еще более отвратительным, чем кажется со стороны. Я за пятнадцать лет уже, кажется, забыл, как это, прикоснулся и как будто в дерьме искупался.

— Но вы, принц, живы, а король мертв.

— Повезло, — пожал плечами Виктор. — Однако я тут по другому поводу.

— Завещание.

— Именно.

— С какой стати я должен вам его отдать? — Розен вопросительно приподнял бровь.

— А зачем вам оно? А я готов заплатить.

— Хм… Я вам, молодой человек, отвечу на этот вопрос тоже самое, что отвечал вашему дядюшке: деньги меня не интересуют.

— Какому из дядюшек, если не секрет? — Виктор отметил, что его достаточно быстро понизили с «ваше высочество» до «молодой человек», да и в движениях собеседника начала проявляться совершенно определенная вальяжность, видимо генерал почувствовал, что является хозяином положения и невольно начал транслировать свои эмоции наружу. Это само по себе говорило о том, что он отвык от участия «в игре».

— Обоим, — усмехнулся бывший командующий порусской гвардии. — И поверьте, предлагали они мне весьма немалые суммы. Страховка важнее, я может только потому и жив сейчас, что моя безвременная кончина привела бы к тому, что завещание отправилось бы прямиком в газеты.

— Верю, — кивнул Виктор. — Вот только есть один маленький нюанс — со смертью Максима IX ценность данной бумаги упала несоизмеримо. Она и раньше была, скажем так, гадательна, а уж сейчас и вовсе. Ну опубликуете вы завещание деда, и что теперь? Дядя Александр только отмахнется, он то в том перевороте никак не участвовал. Скандал вероятно будет, но вот на сколько он будет масштабным? Сомнительно… Да и… Пятнадцать лет прошло, все быльем поросло.

— Вам в таком случае оно зачем? — Резонно переспросил мужчина.

— А со мной случай особый, — не стал скрывать Виктор всей подноготной. — Мне за него обещали восстановление в правах и возврат конфискованного имущества. Дом Грифичей и так понес серьезные потери в последнее время, так что новому монарху будет полезно проявить милосердие и глобально перелистнуть данную, скажем прямо, не слишком приятную страницу истории. Ну и, кроме того, имеется еще один момент.

— Какой же?

— Вы мне в некотором смысле должны. Причем дважды.

— Первый раз полагаю за мое участие или вернее неучастие в заговоре, — задумчиво нахмурился Розен, — а второй?

— Второй раз за месть Максиму, согласитесь, с вами он поступил…

— Как последняя сволочь, — генерал непроизвольно сжал ладонь в кулак. Как бы он там не хорохорился, а за прошедшие годы умение держать эмоции при себе он явно подрастерял.

— Вот, считайте, что я и за вас ему отомстил, — Найден поднял ладони предваряя дальнейшие расспросы и добавил. — Без подробностей, но последние минуты его величества были не слишком приятны, уж