— Не знаю, кто это был, но я ему с удовольствием пожал бы руку. Сделал за меня грязную работу. — Постоянно выглядывающий в окно Найден — при этом одновременно он контролировал руки дяди и одним глазом посматривал на дверь кабинета — не сразу понял, что изменилось. Понадобилось пара лишних секунд чтобы осознать, что перестрелка снаружи закончилась. Крики и отчаянная пальба сменились серией отдельных выстрелов. Кто-то явно добивал раненных. Это, видимо, понял и король, — ну что, сейчас увидим, кто решил вмешаться в нашу беседу.

— Виктор! Ты там? Не стреляй, я войду, — послышался приглушенный разделяющей их преградой голос. Дверь открылась и внутрь просунулась убеленная сединой голова пожилого мужчины. Короткая армейская стрижка, морщины на лбу, седые же усы густой щеткой.

— Генерал? — Возглас монарха был полон удивления, воистину это был вечер неожиданных открытий, уж главу своей самой доверенной спецслужбы Максим IX увидеть тут совершенно точно не ожидал.

— Не приближайся иначе я его пристрелю, — Найден все еще не до конца понимая, что вообще тут происходит, присел за креслом монарха, так чтобы прикрыться его телом и выиграть для себя дополнительное время.

— Да в общем-то и хрен с ним, — генерал Белоф пожал плечами и зашел внутрь королевского кабинета полностью. Не смотря на солидный возраст, самый главный тихушник страны сохранил достаточно статную фигуру и в целом выглядел весьма неплохо. — Вообще-то предполагалось, что ты его к моменту нашего появления уже убьешь. Собственно, раз ты не доработал, я могу это и сам исправить, мне не сложно.

Глава королевской службы безопасности поднял зажатый в правой руке барабанник и несколько раз подряд нажал на спуск.

— Бах-бах-бах-бах-щелк, — с каждым выстрелом тело сидячего на кресле мужчины дергалось от попадания свинцовых комочков, а когда патроны в барабане стоящего у двери генерала закончились, уже безжизненное тело тихо съехало вниз под стол, даже тут умудрившись нагадить Найдену и оставить его без защиты.

— Какого демона тут происходит? — Голова бывшего принца, казалось, сейчас взорвется от всего, что произошло в комнате всего за каких-то пять минут.

— Ну не думал же ты, мальчик мой, что все твои выкрутасы можно проворачивать вне поля зрения нашей службы? — Белоф, казалось, совершенно не стесняясь того, что секундой назад пристрелил своего короля, выщелкнул барабан, вытряхнул прямо на ковер пустые гильзы и принялся заново заполнять каморы, доставая по одной штуке латунные цилиндрики из кармана брюк. — Мы, конечно, не так всемогущи, как болтают об этом досужие кумушки на рынках, однако работу свою знаем на отлично. Ушел ты из своей квартиры красиво, тут признаю, видно готовился заранее, но дальнейшие действия… Все твои потуги спрятаться в перекрытом войсками городе были очень интересны, но малопродуктивны. Оружие брось. Пользоваться ты им все равно нормально не можешь, вот старого придурка так пристрелить и не смог, хоть мечтал об этом пятнадцать лет, только сам поранишься.

Генерал закончил перезаряжать барабанник и наставил его на Виктора.

— А смысл? — Все еще пребывая в полнейшей прострации переспросил бывший принц. Все его мысленные построения в плане расклада политических сил Поруссии только что развалились подобно карточному домику на ветру.

— Нет, попытаться застрелить меня ты, конечно, можешь, — глава тайной службы находился в отличном настроении и даже не пытался этого скрывать. — Хотя, думаю, что я даже в свои шестьдесят пять все равно остаюсь стрелком лучше, чем ты. Но что дальше? Тебе все равно не уйти — там в коридоре два десятка человек с оружием. Без шансов.

— А какая альтернатива?

— Ты сдаешься и потом на суде говоришь все что нам нужно. Берешь на себя всю вину, ну и указываешь на тех людей в качестве сообщников, которых мы тебе подскажем, — генерал улыбнулся и пожал плечами. Глаза его при этом оставались холодными и колючими, сомнений в том, что главный тихушник готов в любую секунду пустить в дело зажатый в руке барабанник не было ни капли. — Получишь пожизненное, а не четвертование. Мы же не изверги, мучать тебя не будем. Лет пятнадцать отсидишь и получишь помилование по-тихому с запретом жить в Поруссии. Вали на все четыре стороны тогда, куда хочешь.

— Хорошо, — Найден тяжело вздохнул и опустил свой барабанник: Белоф в ответ на это движение только дернул щекой, показывая, что на самом деле и у старого генерала имеются нервы. Впрочем, совсем избавляться от оружия Виктор все равно не торопился. — Скажи мне только, зачем все это?

— Власть. Власть — такая штука, ее никогда не бывает слишком много, — качнул головой генерал. — Как ты думаешь, кого тебе придется обвинять в заговоре против его величества Максима IX? Так получилось, что непосредственно охраной короля занимаемся не мы, не безопасники. Охрана предала монарха, пропустила заговорщиков, мы торопились успеть, но пробились к покоям короля слишком поздно. Ну а главными заговорщиками будут естественно их высочества Александр и Екатерина. Логично, если учесть, что именно им в случае смерти монарха отходит корона Поруссии. А ведь Екатерина еще и алеманская принцесса, тут и прямое предательство можно предположить. В нынешней-то международной ситуации.

— И зачем? Разве при нем, — Виктор кивнул на труп Максима IX, — у тебя не было достаточно власти?

— А кто станет регентом при Кароле, если его родителей, как заговорщиков отправят в ссылку? Альберт при смерти, уж поверь, он уже никогда в себя не придет, я позабочусь об этом. Ты — вообще проклятый цареубийца. Никого из старшей ветви Грифичей не остается, ну а младших вы настолько тщательно оттирали от власти последние полвека, что даже на место регента там претендовать никто не сможет. Остаюсь я. Граф Белов спаситель Порусси.

Глава 28

Герою приходится демонстрировать чудеса эквилибристики

Двое мужчин стояли посреди королевского кабинета и смотрели друг на друга, а труп монарха потихоньку остывал в стороне…

— А там, глядишь, и с Каролем что-то случится, и тогда трон в порядке очереди наследования перейдет детям Альберта. В таком случае, регентство может затянутся вообще не десятилетия… — Задумчиво протянул Найден.

— Видишь, — генерал самодовольно ухмыльнулся, — ты все понимаешь. Десятилетия мне не нужны, я столько сам не протяну. Но лет семь-восемь мою власть под сомнение поставить вряд ли кто-то сможет. Брось барабанник, тебе он все равно не