что нет! Уорик и мухи не обидит. – Елизавета подтянула пояс. – Он милый мальчик, разве что немного заторможенный.

– Не думаю, что король Генрих разделяет ваше мнение. Если бы не Закон о лишении прав и состояния Кларенса, Уорик был бы законным наследником дома Йорков. Ваши права более основательны, но вы женщина. Вероятно, Генрих опасается, что некоторые йоркисты теперь могут посчитать, что Уорик предпочтительнее вас, и затеют беспорядки.

– Значит, не совершив никакого проступка, из-за одного своего происхождения он заключен в темницу? – Елизавета ужаснулась.

– Как и ваши несчастные братья, – напомнила ей мать. – Невиновность не является оружием против людских козней. Когда ситуация успокоится и пройдет коронация, его наверняка выпустят. Будем на это надеяться. Но не стоит долго думать о печальных вещах. Мы должны быть благодарны за великое счастье, которое нам выпало. Ваш отец желал этого брака. Если бы не его смерть, вы были бы помолвлены с Генрихом. Впереди лучшие времена, Бесси.

– Да! – Елизавета взяла руки матери и сжала их, думая про себя, сколько еще ей ждать, пока Генрих приедет и сделает ее своей королевой.

Третьего сентября новый король триумфально въехал в Лондон. В Колдхарборе были слышны радостные крики толпы. Леди Маргарет, надев отороченную горностаем накидку, отправилась в собор Святого Павла встречать сына и благодарить Господа за его победу и обретение короны. Елизавете тоже хотелось бы присутствовать там.

Вернулась Маргарет, преисполненная впечатлений от состоявшихся церемоний и оказанного ее сыну пышного приема. Потом, устроившись у очага в главном покое, она пригласила Елизавету и ее мать сесть в кресла напротив нее и лучисто заулыбалась им.

– Бесси, когда его милость удалился в Епископский дворец для участия в первом заседании Тайного совета, я осталась там, чтобы понаблюдать за происходящим. И первым делом он заявил о своем намерении жениться на вас.

Елизавета воспрянула духом. С нее как будто сняли тяжкую ношу. Мать приосанилась, ее так и распирало от гордости.

– Дело обсуждалось долго, – продолжила Маргарет, – но есть два препятствия, которые необходимо устранить, прежде чем свадьба состоится. Парламент должен аннулировать акт, который подтверждал титул Узурпатора, а вас объявлял незаконнорожденной. Необходимо восстановить ваш королевский статус, ведь нельзя и подумать о том, чтобы король основал свою династию, женившись на девушке, запятнанной обвинением в незаконнорожденности. После этого нужно получить разрешение, так как вы состоите в четвертой степени родства.

Елизавета теребила юбку, немного расстроенная тем, что услышала.

– Не надо так переживать, дитя мое. Это простые формальности. Вам придется только немного потерпеть. Но главное, вас это обрадует, его милость пожелал встретиться с вами. Через два дня он будет в Тауэре и просил привезти вас туда.

Наконец-то! Настал момент, которого она ждала так долго, боясь, что он никогда не придет. Скоро она увидит своего нареченного во плоти.

Елизавета посмотрелась в зеркало. Это было не старомодное полированное серебро, а венецианское стекло. То, что она там увидела, порадовало ее. Длинные рыжие волосы накидкой рассыпались по плечам. Бледные щеки пришлось пощипать, чтобы они стали немного румянее. Глаза были ясные и красивые, губы красные, как вишня. Девическое платье из белого дамаста имело новомодный квадратный вырез и рукавчики из меха горностая, а на шею она надела роскошный золотой торквес[24] с драгоценными камнями.

Королева и леди Маргарет, увидев ее, заулыбались.

– Вы ослепите красотой любого жениха, – сказала Маргарет.

– Королю действительно повезло, – поддержала ее мать.

– Им обоим повезло, – поправила ее Маргарет.

Королевская барка доставила Елизавету по Темзе к Тауэру, где она сошла на берег у Корт-гейта и была проведена в сопровождении эскорта по лестнице королевы к башне Байуорд. Елизавета впервые была в Тауэре с того момента, как сюда отправили ее братьев, и ей было больно думать, что они или их тела могли находиться где-то внутри этих стен. В голове у нее пронеслось мимолетное воспоминание о бомбардировке крепости, которую ей довелось пережить много лет назад, и Елизавета вздрогнула. Но теперь все будет по-другому. Борьба между Ланкастерами и Йорками завершилась.

Граф Оксфорд, новый констебль Тауэра, встретил ее и сопроводил в королевский дворец, в залу с огромным камином под козырьком во французском стиле и яркими росписями на стенах, где были изображены ангелы в зеленых и пунцовых одеждах.

Только это Елизавета и успела заметить, потому что там, рядом с очагом, стоял высокий стройный мужчина в накидке из алой парчи и черной бархатной шапке с крупной, украшенной рубинами брошью. У него был светлый цвет лица, блестящие, как полированное золото, волосы длиной до подбородка, выступающая вперед челюсть, высокие скулы и брови вразлет, похожие на раскинутые птичьи крылья; серые глаза пристально смотрели на нее из-под тяжелых век. Не слишком красивый человек, но, безусловно, он привлекал внимание, от него исходило ощущение власти.

Улыбка, которой он одарил Елизавету, преобразила его лицо.

– Миледи, – произнес Генрих и протянул к ней руки раньше, чем она успела сделать реверанс. – Я так ждал этого момента.

– И я тоже, ваша милость, – ответила она, вкладывая в его руки свои.

Он наклонился и поцеловал их одну за другой.

– Мне говорили, что вы красивы, и это правда, – сказал Генрих. У него был французский акцент с оттенком уэльского. Он оказался действительно очаровательным мужчиной, но при этом Елизавета ощущала, что внутри у него сталь, и понимала, что он оценивает ее. Это было вполне естественно, ведь Генрих остро сознавал ее принадлежность к враждебному стану. – Выпьете вина? – спросил он.

– С большим удовольствием, сир, – согласилась Елизавета и не отрывала от него глаз, пока он наполнял для нее кубок.

– Садитесь, – предложил Генрих. – Я должен поблагодарить вас, миледи, за ваши усилия, предпринятые ради меня, они безмерно помогли моему успеху. Если бы не вы с лордом Стэнли и его друзьями, меня могло бы не быть сейчас здесь.

– Я решила сделать все возможное, чтобы поддержать ваше правое дело, – ответила она. – Узурпатор жестоко обошелся со мною и с моими близкими. Вы дали нам надежду на спасение и возвращение к нормальной жизни.

– Я предлагаю вам гораздо больше, Елизавета, – сказал Генрих. – Надеюсь, я могу называть вас так, ведь мы скоро поженимся?

– Конечно. – Она улыбнулась, начиная успокаиваться в его обществе.

– Тогда вы должны называть меня Генрихом. Никаких церемоний между нами, да? – Внезапно в его взгляде проскользнуло сочувствие. – У вас были трудные времена.

– У вас тоже… Генрих, – ответила Елизавета. – Провести столько лет в изгнании наверняка нелегко.

– Да, это нелегко. С пяти лет я был либо пленником, либо беглецом. И никогда не думал, что стану королем