– Мой? – спросила она. Слезы хлынули у нее из глаз. – Так ведь? И запах моря…

Он не ответил ей напрямую.

– Ханс любил тебя больше всех на свете. Я помню, как он сидел на пляже в школьной форме и всхлипывал. Тогда я впервые увидел его. Мы часто возвращались туда вместе, погулять по песку или поплавать. Заходили в хижину, где вы бывали детьми. Та старая дама так и не вернулась, поэтому я взломал замок и заменил его на новый.

Он вытащил из кармана связку ключей и положил на землю. Иви узнала брелок, который купила Хансу в их первую поездку в зоопарк Тайбэя. Валяная игрушка – кит в красной майке с надписью «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». Он был грязный. В точности как ее.

Иви потянулась к карману; по ее губам стекали слезы. Море подступало все ближе.

– Я достаточно сказал, чтобы ты во всем разобралась. – Его глаза были пустыми, щеки мокрыми. – Я долго бегал, и у меня нет больше сил. Тебе тоже некуда деваться, так что это к лучшему. Да, чуть не забыл. Меня зовут Чэнь Шаочэн. – Он продолжал отступать к краю крыши. Иви хотелось сказать что-нибудь, чтобы его остановить, но слова застряли у нее в горле. – Ханс называл меня Айзеком. Коротко – «Ай». Это имя, которое я сам себе выбрал. Будет лучше, если ты запомнишь его. Ханс очень тебя любил, – добавил он ласково. – Я не хотел тебе этого говорить, носил этот секрет в себе годами, пока не увидел тебя лежащей в той постели. Я понял, что это судьба, что больше прятаться не получится. Понял, что ты сумеешь мне помочь. У меня были сомнения на твой счет, но в конце концов я оказался прав. Кому, как не тебе, знать, на что человек способен ради любви. Теперь понимаешь, почему я ждал тебя? Я хотел, чтобы ты увидела.

Он поставил ногу на невысокий бордюр крыши, пошатнулся и едва не упал. Потом улыбнулся. Он больше не боялся.

«Я еще не закончила с тобой, – хотела сказать Иви, но слова не шли с языка. Она знала, каким будет его следующий шаг. – Нет… и думать не смей!»

– Он действительно мне нравился. Во всех смыслах. Это была любовь.

– Тогда почему? – запинаясь, пробормотала она. Грудь сдавило, словно тисками. – Я не понимаю. Ты не можешь…

– Ты похожа на него. – Он рассмеялся.

Иви кинулась к нему и хотела схватить, помешать спрыгнуть, когда он одними губами произнес:

– Помоги мне.

Он уже падал, спиной вперед. Мгновение спустя она услышала, как его тело ударилось о землю.

Приземление не было мягким.

16

Первый раз был подобен миссии или эксперименту. Я готовился несколько месяцев, так тщательно, как только мог, гадая, сумею ли это сделать и должен ли поступать так. Я ужасно терзался. До тех пор, пока не почувствовал как-то ночью, сидя на краю постели, как у меня внутри что-то онемело. Включился инстинкт выживания. Отчуждение было способом избежать боли. Я получил сообщение утром, за завтраком – кофе с сэндвичами, купленными в магазинчике на первом этаже. Я только-только положил их на стол, когда телефон зазвонил.

Он привязал полотенце к лесенке на второй этаж двухэтажной койки в общежитии, встал на колени и сунул голову в петлю. Надо было обладать немалой решимостью, чтобы покончить с собой таким способом. Коллеги и товарищи по учебе приносили мне свои соболезнования. Я моргал изо всех сил, пытаясь заплакать. Слезы выразили бы скорбь, сопереживание, тоску, но, сколько я ни старался, мои глаза оставались сухими. Я смотрел в пол и думал о слиянии двух рек. Мои коллеги решили, что я стесняюсь плакать на публике, и позволили мне сбежать в ванную в одиночестве. Их сочувственные взгляды жгли мне спину. В бледном белом свете я был похож на зомби.

Я не пролил ни слезы, но изо всех сил вцепился в раковину и изверг из себя желто-зеленый вонючий желудочный сок.

Я понимал, что больше выбирать из своих подопечных нельзя: это привлечет внимание и оставит слишком много зацепок. Кроме того, это стало бы эмоциональной пыткой. Я просто не смог бы этого вытерпеть.

Консультанты поддерживают личные отношения с подопечными, пытавшимися совершить самоубийство, но разглашать персональную информацию им строго запрещается. Вот только папки с делами высятся громадными стопками на рабочих столах, и никто не заметит, если я загляну в одну-другую. Не говоря уже о том, что пароль от компьютера у знакомого человека легко разгадать – например, день рождения плюс несколько цифр из номера страховки. Или день знакомства с партнером и начальная буква его имени. Наш директор использовал пароль, который любой тайванец сразу раскусит: 5k4g4ji32k7au4a83. «Это мой пароль» – пароль так себе.

Я научился не оставлять цифровых следов. В конце концов, я принадлежу к поколению, которое всему учится из интернета, от готовки до преступлений. То, что казалось служебным рвением, было на самом деле агонией. Я перерабатывал, задерживался допоздна. Ученики старшей школы, подопечные коллег, даже представители группы высокого риска из базы данных – все были потенциальными мишенями. В таком возрасте они не уверены в своем будущем, одновременно счастливы и напуганны, дерзки и трусливы в любых проявлениях. Те, в ком надежда мешается с отчаянием, наиболее уязвимы. Я выбирал осторожно, начиная с жилищных условий, оценок и психологических тестов, от младшей школы и далее. Один только отчет о посещении на дому может дать детальное представление о человеке.

Любой социальный работник, сотрудник службы защиты детства или психолог, не зря получающий зарплату, при визите на дом включает все свои внутренние радары. От него не ускользают никакие подробности – начиная с прилегающей территории и заканчивая обстановкой. Обувь на пороге указывает на возраст и пол жильцов, даже на особенности их характера, а также на потребительские привычки. То, где стоят компьютеры, какие картины или религиозные изображения висят на стенах, есть ли в поле зрения пакеты с лекарствами, и выписаны ли те одним и тем же врачом, имеется ли у подростка собственная комната, запирается ли она изнутри, висят ли там шторы, нет ли где шариков для вдыхания веселящего газа или зажигалок со снятым защитным колпачком для порошкового мета… Перечень мусора из урны, содержимого холодильника или флаконов на полочке в ванной порой рассказывает целую историю. Но у меня был собственный подход: изучать запахи, доносящиеся из квартиры.

Домашний запах – целая симфония. По нему можно понять, что