«Вот же черт!»

Судя по ее выражению, одновременно любопытному и настороженному, Иви догадалась, что учительница знает, что случилось в семье Тсоу. К тому же обоняние уже почти пропало. Она покачала головой.

– Это не имеет к ней отношения. Я просто хотела…

– Если это не связано с Ло Ишань, я не понимаю, почему вы здесь. – Женщина заговорила официальным тоном: – Если вы не можете объяснить причину, по которой пришли сюда, или назвать имя учителя, которого ищете, боюсь, я не смогу вам помочь.

– У меня есть визитная карточка. Я нашла ее у одного своего друга. – Иви достала карточку, выпавшую из портфолио Ханса, и помахала ею у Лю перед лицом. – Он занимался с преподавателем из вашей студии, с человеком, чье английское имя начинается на «ай». Мне нужно его найти, только и всего. Просто узнать его полное имя.

– Так спросите своего друга. – Учительница Лю уже все для себя решила. – Я не собираюсь просто так давать информацию о своих сотрудниках. Это вмешательство в частную жизнь.

А она еще думала, что легко узнает в студии имя!.. Иви сожалела о своей тактической ошибке. Она недооценила учительницу Лю. Надо было придумать что-нибудь поубедительней, какой-нибудь правдоподобный предлог. Каждый раз, когда она шла напролом, это оборачивалось против нее. Иви подумала, что общение – не ее конек. Уловки больше в ее стиле.

– Госпожа Ян, думаю, вам следует обратиться к вашему другу. – Лю жестом показала ей на дверь. – Простите, я больше ничем не могу помочь.

Иви пыталась сообразить, что сказать, когда на лестнице раздался мужской голос:

– Пенни, я хочу посмотреть работы того мальчика, который приходил сегодня утром на бесплатный пробный урок. Из девятого класса; он еще собирается поступать в художественный колледж.

Юноша быстро сбежал по ступенькам, встал за стойку и окинул взглядом Лю и Иви. И при виде них внезапно застыл на месте.

Шелковистые нити «Мадам Роша» тянулись от его воротника и манжет. В голове у Иви все встало на свои места. Она вспомнила мужской профиль, который видела в квартире у Джиджи Чан, с заостренным носом и маленькой родинкой под мочкой уха. На нем был свитер с широким воротом, обнажавшим часть правого плеча, на котором Иви увидела длинный бледный шрам. Образ, складывавшийся в ее воображении, ожил и задвигался.

– Это он. – Их взгляды встретились. – Вот преподаватель, которого я искала.

Учительница Лю посмотрела на Иви, потом на юношу – встревоженная, полная подозрений.

– Всё в порядке, мам, – медленно сказал тот. – Она знакомая знакомой. Пойдемте наверх. – Он указал на лестницу. – Там есть свободный класс, где можно поговорить.

Иви проследила за ним глазами, но не сделала ни шагу. В кармане она сжимала электрошокер.

Он оглянулся на нее.

– Здесь дети и учителя, что я могу вам сделать? – Тон его голоса был спокоен.

– На крышу, – сказала Иви.

На миг юноша задумался, а потом кивнул.

14

Чэнь Шаокай и Чэнь Шаочэн, Айвэн и Айзек.

Они выглядели одинаково – те же глаза, губы, нос, то же телосложение и цвет кожи, но разница в именах привела к совершенно разному концу. Возможно, Бог изначально хотел создать только одного, а близнец был ошибкой. А потом, когда пришло время, он такой: «Ох, простите, нечаянно получилось!»

Да, он ошибся. И мановением руки забрал одного назад.

Смерть разделила их. Винить было некого.

* * *

Впервые я услышал о консультировании по вопросам суицида в сонный полдень в психиатрическом клубе. Упитанный новичок выступал с презентацией насчет своего опыта волонтера, или «доброго самаритянина», как он это называл. Имена и лица были заблюрены из соображений конфиденциальности. Но я все равно заинтересовался.

Психиатрический клуб существовал словно в другом мире. Там никогда не бывало моментов радости. Большую часть времени я приходил в одежде, испачканной краской, открывал дверь офиса, видел темные круги под глазами и конечности, разбросанные по дивану. Кто-то медленно поднимал голову и стонал «хей». Это вроде как считалось приветствием.

Я оглядывал их: тела, которым тяжело было шевелиться, пустые или напуганные глаза. Потерянные души, искавшие ответ на загадку жизни в космическом потоке. Каким-то образом я начал радоваться тому, что живу – посреди смерти.

Я включился в деятельность клуба. Даже сменил направление учебной подготовки, хотя все, кому я об этом сообщал, смотрели на меня с недоумением. Всё, чтобы сблизиться с другими участниками.

Я никогда не пропускал ни семинары, ни групповые консультации, ни терапевтические мастер-классы. Временами притаскивал брата вместе с собой. Он ни разу не отказался от приглашения, хоть ему и не было интересно. Просто беспомощно улыбался и покорно следовал за мной по пятам. Я познакомил его с друзьями, угощал вкусной едой в закусочных поблизости. Хорошие были времена… Но хорошие времена никогда не длятся долго.

Большинство участников клуба учились в средней школе, однако были и студенты. У некоторых имелись видимые раны, остальные носили в себе эмоциональные. Девочка из старшей школы являлась на сеансы точно вовремя, ни секундой раньше и ни секундой позже. Со свежим личиком и волосами цвета воронова крыла. В отглаженной школьной форме и сверкающих туфельках. Она явно была из хорошей семьи и училась в хорошей школе. Улыбчивая, похожая на котенка с большими круглыми глазами, изящная, с красивым изгибом губ. Она смеялась в подходящий момент и хмурилась тоже в подходящий. Но случалось, что она срочно выбегала в туалет.

Происходил срыв. Она не могла больше держаться. Как робот, отправленный на переплавку, с мерцающим светом в глазах. Она собирала волосы, опиралась о стену, и ее тошнило. Потом она сидела на полу и рыдала, кусая себя за руку, чтобы не кричать. Держалась за голову. Раскачиваясь взад-вперед, все плакала и плакала.

«Заткнись», – услышал я как-то ее крик, проходя мимо туалета. Я знал, что она обращается к дьяволу, шептавшему ей в уши.

Постепенно она успокаивалась – как будто демон соглашался наконец оставить ее в покое. Тогда девочка вставала, споласкивала руки и лицо, вытирала слезы и, стоя перед зеркалом, снова натягивала маску. Заставляла себя улыбнуться и возвращалась обратно, как будто ничего не случилось.

Мальчик из старшей школы не употреблял ни капли алкоголя, но не мог ходить ровно. Его руки тряслись, ноги спотыкались. Он постоянно шатался. Разливал по столу напитки. Это произошло не раз и не два. Он начинал паниковать и извиняться, весь дрожа, вытирал стол, но в следующую секунду снова опрокидывал банку с газировкой. Замирал, глядя на липкий пол. Повторял: «Извините,