Ливень сказал, что присмотрит, Ураган, выглядевший неважно, промолчал. Бранд продолжил движение, кивал, говорил, стукался кулаками и радовался, что молодежь хотя бы не лезет.

— Будь здесь Минт, он бы слюной изошел от такой популярности, - подколол Ролло.

— Минту можно, он еще молодой дурак.

— А ты старый?

— А я старый, - согласился Бранд, - и прекрасно понимаю, почему они здесь собрались.

Алмазный кулак и его перчатка Силы, прекрасная легенда, овеянная подвигами и небывалыми деяниями. Легенда, за которой можно было пойти, веря, что им удастся закрыть Провал. То, что вместо легенды остался деградирующий старик без перчатки и что подвиг легко может превратиться в огромнейший провал, как-то оставалось в стороне или не приходило им в голову.

— Так что не мешай мне работать! - еще более сварливо добавил Бранд.

Он уселся на прежнее место под мега-деревом и извлек книгу.

— А мне что делать?

— Охраняй меня, - проворчал Бранд, - ведь тебя послушать, меня даже мыши загрызут.

Ролло рассмеялся и встал на страже.

...сохранили плоть Перводерева, из которого родились. Утратив свою родину, они разбрелись по свету, пытаясь возродить Перводерево, повсюду насаждая леса и размножаясь бесконтрольно. Боги так и не простили им их бунта, поэтому Дочери Перводерева стали Дочерьми Леса. Многих лесов, ни один из которых так и не породил Перводерева, ибо не было на то благословения богов.

Вранье, подумал Бранд, ведь изначальное Перводерево зародилось в Бездне, когда еще не было небес и богов. Как же они тогда справлялись, подумал Бранд и моментально нашел ответ. Кровь и жертвоприношения, демонов или добровольные, скорее всего через что-то вроде обратное ритуальной фигуре возле кристаллов подземелья. Выброс энергии и маны, но не для омонстрения, а наоборот.

Вместе с родиной они утратили и знание, и лишь кидались на других живых, пытавшихся помешать им растить леса. Так дриады стали врагами живых, первыми после демонов, и в этом тоже можно узреть наказание богов за их дерзость и самонадеянность.

Бранд ожидал слов о Горе Рождения драконов и важности подчинения богам, но неведомый дракон, видимо, решил, что это и так подразумевается. Либо это писал Хранитель, подумал Бранд, опять проводя аналогии с книгой Ордалии. Даже если драконы захватили летописи дриад или какие-то их деревянные книги, не могло быть там указано всего этого, так что версия с Хранителем выглядела правдоподобнее. Закрытая секция, книга только для избранных, чтобы драконы - стражи? - знали и бдили, хранили и присматривали за живыми.

Чтобы знали, что их ждет, если они пойдут против богов.

Утратив подлинное знание о Перводереве, ушедшее из них вместе с гибелью самого Перводерева и исчезновением благословения богов, дриады заменили это знание суевериями и выдумками. В то же время они сохранили врожденную ненависть к демонам и всему, что идет из-под земли.

"Мы не сажаем мега-деревьев и уничтожаем зародыши подземелий", припомнил Бранд слова дриад и задумался, отчего так. Наказание богов или еще одна мера предосторожности, чтобы дриады бессознательно не вырастили Перводерева? Но тогда выходило, что ему не нужны корни в Бездне? Даже если оставить в стороне вопрос надежности сведений из книги (вряд ли Хранитель предполагал, что ее выкрадут), то все равно, что-то в этом не сходилось.

— Кулак? - раздался надтреснутый голос.

Бранд оторвался от размышлений, что ладно бы несоответствия, но рецепт! Рецепт выращивания Перводерева тут отсутствовал, неважно, знали дриады драконий или нет. Прочли бы они книгу сами или Бранд им перевел бы, рецепт Перводерева или намек на него тут отсутствовал.

— Три Стрелы, - кивнул Бранд, поднимаясь. - Как раз тебя вспоминал.

— Меня? - изумился Мион.

Взгляд его, конечно же, упал на книгу и конечно, старый герой ничего в ней не понял.

— Про меня пишут книги в драконьих горах?

— А то как же, они там всех опасных живых записывают, - легко соврал Бранд. - Что там за история с Амали?

— Я, - замялся Мион.

— Понимаю, ты не хотел к ней приближаться, но мне сойдут и слухи.

— Командующий Пейанг и другие правители вызвали ее, то есть вытащили силой, - губы Миона искривились в усмешке на мгновение, - и долго допрашивали. По слухам ее пытали и бросили в тюрьму, по другим в последний момент появился Минт и тут же запел, и все смягчились. Сейчас он забрал Амали с собой, на встречу с королевами Водоворота.

Бранд потер рукой лицо, хотя, чего еще было ожидать от Минта?

— О чем допрашивали?

— О деревьях, конечно, - Мион указал рукой на дерево за спиной Бранда.

Что же, это было объяснимо, после всей шумихи и явления дриад. Живые любили выискивать дополнительные смыслы в действиях героев и Амали просто дополнительно досталось из-за этой истории. Наплевать? Наплевать. Тем более, если Минт утащил ее к Пене и женам-глубинницам, но в то же время такое внезапное возвращение Амали к Провалу настораживало, прямо-таки кричало о происках богов.

Избранница Адрофита и королева эльфов, питающих к дриадам лютую вражду.

— Еще не передумал умереть, как герой? - спросил он у Миона. - Отлично. У меня как раз есть место и дело по тебе, опасное до невозможности, шансы погибнуть геройски запредельные, одна беда...

А если вдруг, чудом, явилась бы Амали, то кто, как не Мион, мог отомстить ей лучше всех?

— Да?

— Тебе придется сидеть среди дриад.

Лицо Миона оскалилось в радостном предвкушении и готовности пойти на такую жертву.

Глава 37

Ночь с 21 на 22 день 4 месяца 880 года, окрестности Провала

Теплые ладони Минта прижались к животу Амалиниииэ, которая сидела, наполовину погрузившись в воду, приятно пахнущую лесом.

— Эй, дочесын, ты меня слышишь? - спросил он прямо в раздувшийся живот.

Затем приложил ухо, сдвинулся чуть ниже и закричал радостно

— Слышит! Отвечает! Слышишь, отвечает?! - он вскинул голову и посмотрел радостно на Амалиниииэ. - Ты плачешь?

— Это... слезы... радости..., - выдавила Амалиниииэ, кусавшая губы и язык, чтобы не заорать.

— Но по ночам дети должны спать! - вдруг вскинулся Минт.

— Как ты умен, муж наш! - воскликнула Минолла.

— Столько знаешь о детях! - поддержала ее Маэлла.

Да ничего он не знает о детях, хотелось заорать Амалиниииэ, но она промолчала, продолжая кусать губы и делать вид, что