«Золотой Рог», что находилась на главной улице Владивостока — Муравьевской. Там уже заждались группы с Гавайев и Камчатки.

По распоряжению генерал-губернатора графа Муравьева-Амурского (титул и добавление к фамилии генерал получил за бескровное возвращение России приамурских земель) для делегатов был снаряжен специальный поезд из пяти вагонов: один для Русской Америки и далее по одному — для Приамурья, Забайкалья и Камчатки; пятый — ресторан; в Иркутске, столице генерал-губернаторства, и Красноярске к ним должны добавиться еще два с соответствующими делегациями. Сам граф отправился в Петербург заранее. Ему спецпоезд полагался по занимаемой должности. Остальные губернаторы — Петр Александрович Казакевич, Василий Степанович Завойко и атаман Забайкальского казачьего войска Михаил Семенович Корсаков — располагались со своими делегациями.

Ехали весело и вольготно. Собирались в ресторане или у кого-то в гостях, пели песни, рассказывали истории, в основном военные, ухаживали за дамами, которых было не так уж много — всего четыре! Супруги Завойко и Казакевича, Алиса Епифанцева и Хелки. Маршал Тараканов после братских объятий с главой Гавайской провинции обратил его внимание на скромную красавицу-креолку.

– Нравится ли тебе, брат, эта очаровательная девушка?

– Девушка чудная, однако она лет на двадцать пять тебя моложе.

– На двадцать семь.

– Не многовато ли?

– Я где-то слыхал… или читал… что при разнице в возрасте, кратной девяти, семьи получаются самые счастливые. Наша матушка была младше отца на восемнадцать.

– Ну, дерзни. Но прежде подумай хорошенько, дашь ли ты ей счастье? Ты — человек военный, через столько сражений прошел. А ну как следующее окажется последним?

– Следующего, похоже, долго не будет. Отбили мы охоту юсовцев прорваться к океану. Но ты прав — я подумаю.

В зале Александринского театра были убраны кресла и накрыты столы для гостей — на восемьсот персон. Здесь не делались различия между сословиями: рабочие сидели с дворянами, крестьяне с аристократами, купцы с военными и духовными лицами разных конфессий. Естественно, все были в праздничной одежде — да в иной бы сюда и не пустили, невзирая на наличие приглашения.

Столы были разного размера — на четыре, шесть, восемь персон, самый длинный — для царской фамилии — стоял на небольшом возвышении; справа от него поставили пюпитр-трибунку для выступлений.

Торжество началось с выхода императорской семьи. Затем выступил с подробным докладом Председатель Государственного совета князь Алексей Федорович Орлов. Назначение на этот пост любимец императора получил всего лишь за два месяца до юбилея. Ходили слухи, что государь не был уверен в том, что светлейший князь Александр Иванович Чернышев, восемь лет возглавлявший Государственный совет, справится с подготовкой доклада об итогах тридцатилетия. Сей документ должен быть весьма дипломатичным, а князь Орлов неоднократно показывал остроту и гибкость ума, особенно на дипломатическом поприще.

Алексей Федорович блестяще справился с этой сложной задачей, сумев найти «золотое сечение»: не слишком ревностно выставить немалые достижения царствования и не слишком выпятить ошибки, промахи и провалы, коих тоже было достаточно.

Закончив под бурные аплодисменты и восторженные крики в честь императора, князь поднял тост за «благороднейшего хозяина Земли Российской от берегов Балтики и Черного моря до Скалистых гор Америки и вулканов Гавайев», с чем и сошел в общий зал.

…Делегаты Русской Калифорнии расположились за шестиместным столом и только поддержали тост князя, как подошел распорядитель в сопровождении дамы, лицо которой было прикрыто вуалеткой, и попросил принять в свою компанию иностранную журналистку.

– Милости просим. — Маршал указал на свободное место.

Распорядитель усадил даму и удалился. Дама подняла вуалетку — открылись миловидные черты, слегка подпорченные увядающей кожей, — и тут случилось невероятное.

– Джейн!

– Оксана!

Два возгласа — Алексея Тараканова и Алисы Жданко — слились в один, заставив даму испуганно вскочить. Но уже в следующую секунду она овладела собой и сказала почти спокойно, обращаясь к Алисе Васильевне:

– I am an accredited correspondent of the Washington editions of the magazine «Democratic Review» and newspaper «The New York Weekly Sun» — Jane Casno. And who, Madam, are you? I don't know you[38].

– Знаешь, Ксанка, знаешь. И очень даже хорошо. Вернее, знала когда-то. — Алиса встала и взяла журналистку за плечи. — Ну-ка, вглядись в меня, вглядись!

– Лисичка! — охнула Джейн, то бишь Оксана Федорчук. — Алиска!

И бывшие подруги обнялись под изумленными взглядами четырех мужчин.

– Это мой муж, — представила Алиса. — Емельян Епифанцев. И мои сыновья — близнецы Артем и Александр…

– Хорошая компания! Я смотрю: у всех орден Святого Георгия.

Все русские калифорнийцы действительно были накануне награждены этим боевым орденом Российской империи. Вручал лично император.

– …А это — наш маршал Алексей Текумсе Тараканов, — закончила Алиса.

– Кое с кем я уже знакома. — Губы Джейн дрогнули то ли в улыбке, то ли в гримаске.

– Встречались, — усмехнулся Артем. — Мисс Джейн однажды пыталась нас убить, когда мы с Алексеем Тимофеичем были на охоте. И потом в разведке…

Тараканов тронул полковника за рукав мундира: вроде как остановил. Артем замолчал на полуслове. Алиса непонимающе уставилась на журналистку.

– Это было так давно! — воскликнула Оксана. — Я же не знала, что вы — дети моей подруги! А я так вжилась в роль американки, что стала одним из авторов «Миссии Предназначения».

– Так это тебе мы обязаны десятилетиями войн с юсовцами! — покачала головой Алиса.

– Я тогда выполняла задание. Впрочем, как и ты.

– Какое задание, Алиса? — насторожились сразу двое — Емельян и Антон.

Алиса Васильевна слегка смутилась:

– Потом расскажу. Это — не для праздника.

Оксана внимательно посмотрела на нее, однако ничего не сказала.

– А кем, мисс Казно, вы были, когда вас звали Оксаной? — поинтересовался Алексей Текумсе.

– О-о, это длинная история, — натянуто улыбнулась журналистка. — Кем я была, той теперь быть не хочу. Сейчас меня знает вся Америка! И не только Америка. Вот пригласили на торжество. Меня, персонально.

Она обвела взглядом зал. За столами кипел торжественный обед: приглашенные, невзирая на сословия, звания и чины, чокались бокалами и стопками, шумно говорили; звякали вилки и ножи; между столами неслышно скользили официанты в белом и лакеи в ливреях, поднося и убирая все, что полагалось…

– Понимаете, мисс, — маршал наклонился к ней через стол, — я подозреваю, что вы появились тут неспроста. Вы ведь, ко всему прочему, еще и террористка. Помните пароход «Святой Николай» и баронессу Ксению Филиппову? Помните юного гардемарина, который выбирал для вас каюту? И вашу бомбу с часовым механизмом?

– Оксана, ты не сделаешь этого, — сказала Алиса и встала. — Сдай оружие или что там у тебя? Бомба?

– Да тебе-то что за дело, Лисичка? В каждой избушке свои игрушки, — вяло возразила Оксана. — Нет у меня оружия. А