— Тут свеча где-то была, — прошептал Зденко, — и кремень с огнивом… мы спрятали.

Он пошарил на каменном выступе, образованном выкрошившимся рядом кирпичей.

— Ага… вот она.

Он запалил дрожащий огонек, и теперь стало видно черное отверстие, точно глотка, уводящая в темноту.

Гидеон с явным удовольствием произнес:

— Надо же! Все как положено — я уж думал, это тоже одни сплошные выдумки! Помню, читал я одну историю, так там…

— Потом расскажешь, — устало сказал Комен-ски. — Симон, видишь, там у входа насыпь камней? Попробуй — можешь ее обрушить… Нам не нужно, чтобы они полезли сюда вслед за нами.

— Они не полезут, — уверенно сказал Зденко. — Дурное это место. Потому как водится тут всякая нечисть…

— Нечисть — это хорошо, — сказал Симон, — но подстраховаться не мешает… Давай, Гидеон, навались…

Вход в тоннель был такой низкий, что он никак не мог правильно приложить силы, но, наконец, один из нижних камней рухнул, увлекая за собой остальные. Дневной свет померк окончательно.

— А мы можем их разобрать, если что? — тревожно спросила Оливия. — Вдруг нам придется возвращаться…

— Полагаю, да… — ответил Симон. — Проклятье!

— Что случилось?

— Плечо…

— Погоди, — сказала Оливия, — я посмотрю.

— Ничего страшного… Подойди поближе, малый…

— Господи, Симон! — воскликнула Оливия. — Обломок стрелы…

— Это неопасно, — ответил он, — во всяком случае могло быть хуже. Комбинезон самортизировал удар… Сухожилие задето, вот и все.

Украдкой он попробовал пошевелить пальцами. Это ему удалось, но он их все равно не чувствовал.

— Передай мне нож, Гидеон, — решительно сказала Оливия. — Я удалю стрелу.

Симон покорно повернулся и изо всех сил уперся ладонями в сырой камень, чтобы не так чувствовать боль.

— Осторожней с наконечником.

— Ты думаешь, он отравлен? — с ужасом спросила она.

— Нет, — сказал он сквозь зубы. — Я думаю, он может сломаться…

Боль была резкой и мгновенной, но тут же сменилась острым ощущением холода — Оливия обрабатывала рану анестетиком.

— Ну вот и все, — сказала она. — Сейчас перевяжу только. Очень больно?

— Терпимо. У тебя легкая рука. Это что, единственная свеча, парень? Больше нет?

— Есть, — сказал мальчик, — там, дальше. Мы их специально так поставили.

— Очень предусмотрительно, — согласился Гидеон.

— Этот ход точно ведет в замок?

— Да уж, — подтвердил Зденко, — прямиком во двор. Туда, за постройки…

— А скелеты тут есть? — заинтересовался Гидеон. — В ржавых цепях…

— Гидеон, может, хватит?

— Нет тут никаких скелетов, — сердито шмыгнул носом мальчик, — и хорошо, что нету… Голос его упал до шепота.

— А челюсть как-то мы нашли… ну, человеческую челюсть… только одна-единственная косточка и все…

— Ясно, — сказал Симон, — тогда пошли. Свод был низкий, и им приходилось когда нагибать голову, а когда и сгибаться пополам, протискиваясь меж источенными сыростью стенами. Симону все время казалось, что не хватает воздуха — он отлично понимал, что это всего лишь самовнушение, но ничего не мог с собой поделать…

— Ага, — сказал Зденко, — я нашел вторую свечу. Значит, скоро будет этот завал. Вы его вот этой штукой будете копать?

— Да, — согласился Гидеон, покосившись на резак, — вот этой штукой. Если получится…

Оливия схватила Симона за руку. Он непроизвольно вздрогнул, и тут же понял, что она и сама напугана — пальцы дрожали.

— Кто-то идет за нами, — сказала она. Он прислушался. Шлепанье их шагов звучало приглушенно — эха здесь не было; выщербленные, покрытые мхом и плесенью стены гасили звук.

— Тебе показалось…

Где-то мерно капала вода. «Тут есть вода, — подумал он, — хорошо»… Неожиданно он почувствовал, что ему захотелось пить — до сих пор он как-то не вспоминал об этом.

— Тут есть ручей? — спросил он Зденко.

— Да, — кивнул мальчик, — за поворотом…

Раньше был ручей… теперь, почитай, целое озеро набралось.

Он робко потянул Гидеона за рукав.

— Говорил же я вам, не ходите туда, — сказал он укоризненно, — и зачем они вам понадобились, андры эти…

— Мы хотели… — Гидеон на миг запнулся, подбирая слова, — познакомиться с ними поближе, вот и все…

— Кто же с нечистью знакомится?

— Мы не думали, что они — нечисть. Мы думали, они нам помогут… Люди должны помогать друг другу…

— Всему верите, — грустно сказал мальчик, — ну чисто, как дети.

Ход резко вильнул в сторону, и за поворотом и впрямь открылось озеро — вода растеклась по выщербленным каменным плитам; за ней, едва видимый в смутном пламени свечи громоздился каменный хаос — рухнувшие балки торчали из него, точно сломанные ребра.

Симон опустился на колени и с наслаждением зачерпнул прохладную воду. Красноватый отблеск свечи заплясал на ней и оттого ему на миг показалось, что ладони окрасились кровью.

— Может, она грязная, — с сомнением произнесла Оливия, — ее вредно пить…

Симон с трудом подавил истерический смешок.

— Не боись, — сказал он, — хуже не будет.

Он глотал прохладную, чистую, равнодушную воду и никак не мог напиться. Что-то шлепнулось у него за спиной, совсем рядом, и он услышал чей-то крик (он даже не разобрал, чей):

— Симон! Осторожней!

Это что-то облепило его, не давая дышать, какая-то слизистая масса, он пытался оторвать ее от себя, но не мог.

— Резак! — услышал он голос Коменски. — Давай же, Гидеон…

— Боюсь задеть…

— Сюда! Сюда направляй…

Даже с закрытыми глазами Симон увидел вспышку. Потом дышать стало легче, что-то с тихим шорохом скользнуло по комбинезону и опало.

Он открыл глаза.

Нечто бесформенное, серое подрагивало у его ног, судороги становились все тише, пока не затихли совсем…

— Что это было? — медленно спросила Оливия.

Гидеон прерывисто вздохнул и отвернулся.

— Скорее, кто… — сказал Симон. — Винер… или Наташа… Не знаю… Но скорее — Винер… Оставь, Амос, что тут поделаешь. Где малый?

Зденко стоял, привалившись к стене и дрожал. Свеча плясала в его руке, но он ее так и не выпустил.

— Жуть-то какая, — пробормотал мальчик.

— Отойди подальше, парень, — сказал Симон. — Отойдите все подальше. Гидеон, включай резак. Хорошо бы похоронить это под завалом…