— Неужели Наташа…

— Нет. Этого не может быть. Я сам видел…

— Тогда кто же?

— Быть может, кто-нибудь из группы Лагранжа?

— Здесь?

— Не обязательно здесь. Но неподалеку, это точно. Километров двести самое большее. Слышишь, как орет…

— Они все-таки выслали помощь!

— Это хорошо, — пробормотал Симон, полной грудью вдыхая сырой рассветный воздух — осторожно, чтобы не потревожить раненое плечо. — Это очень хорошо.

— Если Лагранж выслал сюда коптер, — заметил Гидеон, — ему придется пробиваться через заслон этих…

— Они ему не станут мешать.

— Полагаешь, они неопасны?

— В каком-то смысле опасны. Но не в этом… Зденко, видно, чувствовал себя неуютно. Он какое-то время нерешительно мялся, переступая босыми ногами по холодным плитам, потом сказал:

— Я домой хочу.

— Хорошо, — Гидеон извлек из кармана нейтрализатор, — сейчас я тебя выпущу, парень.

— Тебе не попадет? — поинтересовался Симон.

— Так я им и сказал, где я был… Скажу, в расселину свалился. Пока выбрался, пока то-се…

«Так они тебе и поверили, — подумал Симон. — А впрочем, в такой суматохе недолго и затеряться».

Гидеон тем временем провел пальцем по клавишам и в мерцающем тумане открылся проход с нечеткими рваными краями.

— Путь открыт! — сказал он. — Валяй…

— Вас заберут отсюда? — нерешительно спросил мальчик.

— Да, — сказал Симон, — заберут. Не тревожься.

— Беги, пока не рассвело, — сказал Гидеон, — а то еще заметят, как ты отсюда выходил.

— Да что мне сделается.

Зденко направился к отверстию. Слегка замедлив шаг и сплюнув через левое плечо, он нырнул наружу… Завеса сомкнулась, и в ее смутном свете Симон увидел, как белое пятно рубахи мелькает среди зарослей. Потом вдруг Зденко отчаянно подпрыгнул, словно ни с того ни с сего попытался взлететь, и начал заваливаться набок.

— Что с ним? — пробормотал Гидеон. Он бросился к границе защитного поля прежде, чем Симон успел его остановить. Симон видел, как он, пригнувшись, ломится через кусты, потом опускается на колени.

— Гидеон! — крикнул он. — Скорее!

Одной рукой прижимая к себе свою ношу, Гидеон торопливо прицелился нейтрализатором, удерживая проход в разомкнутом состоянии. Симон бросился ему навстречу. Поле стянулось у них за спиной — стрелы, ударяясь о его поверхность, вспыхивали и сгорали и оттого казалось, что по куполу барабанит метеоритный дождь.

Симон осторожно принял мальчика и опустил его на землю. В резком свете наступающего утра рубаха Зденко больше не была белой — она была красной… ярко-красной.

Симон прижал палец к шейной артерии, потом отпустил.

— Слабеет, — сказал он.

Зденко прерывисто вздохнул и открыл глаза.

— Больно, — пожаловался он и тут же вновь потерял сознание.

Симон встретился взглядом с Гидеоном и покачал головой.

— Это дело нескольких минут, — тихонько сказал он.

— Нет! — пробормотал Гидеон. — Не может быть. Нужно отнести его в замок… Там аптечка-оборудование…

— Чью кровь ты ему перельешь, Гидеон? Свою?

Гидеон упрямо молчал.

— Не обманывай себя; он же не из наших… Такие раны для него смертельны.

— По крайней мере, можно попробовать…

— Ладно, — сказал Коменски, — неси его в лабораторию. Я займусь им. Оливия, поможешь мне.

— Хорошо.

— Симон, свяжись с Лагранжем. Изложи ему… ситуацию. Если они и в самом деле выслали коптер — предупреди. Пускай они там поосторожней — наверняка весь этот фейерверк сопровождается сильными электромагнитными возмущениями — вон, что с защитным полем творится.

— Есть.

— И не выходи из аппаратной.

— Куда же нам выходить? — горько спросил Симон.

— Ладно. Давай, Гидеон, быстрей… Оливия уже была внутри замка — в лаборатории вспыхнул свет, почти не различимый на фоне сияющего утреннего неба. Симон покачал головой и направился в аппаратную.

Он вывел наружную антенну и включил сигнал вызова. Экран вспыхнул, его залило все то же ровное белое сияние, потом оно померкло… Экран был пуст.

Он обернулся на звук открывающейся двери — в аппаратную вошел Гидеон. Комбинезон его был в подсыхающих алых подтеках.

— Он меня выгнал, — пожаловался он. — Сказал, я только мешаю…

— Правильно сделал. Иди, умойся.

— Связался с Лагранжем?

— Нет.

— Как это — нет?

— Сам посмотри, — Симон отошел в сторону, открывая доступ к экрану.

— Не понимаю… — пробормотал Гидеон. Он подскочил к экрану, лихорадочно схватившись за верньер настройки, но экран по-прежнему заливало все то же издевательски подмигивающее молочное сиянье.

— Помехи? — с надеждой спросил Симон.

— Уж не настолько они сильны…

— Может, аппаратура не в порядке?

— Наша? В полном порядке…

— Тогда у них…

— Но ты же совсем недавно говорил с ними! — растерянно произнес Гидеон.

— Я говорил не с ними. Я говорил с каким-то туземцем… Проверь, они вообще выходили на связь с тех пор?

Гидеон вывел на вспомогательный дисплей данные регистратора, какое-то время молча смотрел на них, потом сказал:

— Нет. Ты говорил, что у нас аврал?

— Я велел связаться срочно, — сказал Симон. — Они бы так и сделали, если бы…

— Похоже, — уныло проговорил Гидеон, — там тоже что-то случилось. Выводи Наблюдателя.

— Сейчас… Если сигнал пройдет.

На то, чтобы задать координаты Наблюдателю, у него ушло втрое больше времени, чем обычно — пальцы так дрожали, что срывались с клавиш. Наконец, на экране поплыла степь, камера парила над ней, фиксируя все беспристрастным взором хищной птицы, потом вдали возникли знакомые постройки — инородное тело на бескрайней, равнодушной земной поверхности.

— Ага, — сказал Симон. — Вот…

Изображение стало четким, нестерпимо четким, и он увидел вторую базу… Вернее, оплавленный черный купол, бессмысленно глядевший в пустое небо.

— Что там? — спросил Гидеон, выглядывая у него из-за плеча.

Симон посторонился, освобождая доступ к экрану.

— О, Господи… — пробормотал Гидеон.

— Нет больше Лагранжа… никого нет…

— Там-то что стряслось?

— Понятия не имею, — устало ответил Симон. Он опустился на стул; экран издевательски мерцал, точно подмигивая, в окна лился пустой холодный свет… свет чужого мира…