Заходи, только пригнись. Не бойся, — сказал он, увидев, как я остановилась, — ничего я тебе не сделаю. Даже дверь не буду закрывать, если хочешь.

Внутри было тепло — у двери слева находилась маленькая печка. Трубу от неё я увидела ещё снаружи. А внутри сразу же заметила большую кружку на столике, который крепился к стене слева. Если постараться, можно этой кружкой хорошо огреть по голове. Совсем внутрь я проходить не стала. Мало ли... Малкир не закрывал дверь, как и обещал, но спокойствия это не добавляло.

Пока он копался в одном из четырёх сундуков у правой стены, я разглядывала всё внутри. Самый последний сундук упирался в комод с выдвижными ящиками. От печки вдоль стены уходила вторая труба к большой кровати, которая примыкала к задней стене и занимала всё пространство от левого бока до правого. Под ней, кажется, сделан шкаф. Слева, между кроватью и столиком, — маленькая тумбочка.

Везде — богатая, даже вычурная резьба, причудливые узоры и инкрустации: на потолке, деревянных стенах, дверцах шкафов. Может, и на полу, но он скрывался под мягким пёстрым ковром.

Малкир встал со свёртком тёмной ткани в руках.

— Вот, взгляни на это.

Он подал плоский треугольник в палец толщиной. Матовая тёмно-серая поверхность была гладкой, а на краях под острым углом срезаны грани.

— Может, ты знаешь, что это? И есть ли на нём что-нибудь генасское? — спросил Малкир. — У меня есть дар воздуха, но не сильный.

— Нет, не ощущаю я ничего.

— М-да... Значит, я продешевил, — сказал он с усмешкой, — надо было брать жгучелист и сонную траву. Говорили же мне мои генасы, но я подумал, может, дитя Леса знает побольше нашего.

— Он странный весьма, — я повертела треугольник, — материал...

Рука против воли потянулась к ошейнику, и Малкир не мог не заметить движения.

— Да, похож на твоё украшение.

— Это... Не украшение.

— Это же не... — Торговец разом изменился в лице. — Аирос, Всесвет промышляет рабами?!

— Н-нет, тут Всесвет не замешанный, то есть, замешанный, но не...

— Да я упеку Нирию в самую тёмную клетку, какую найду на Иалоне!

— Нет, это... Я... Это...

Воспоминания о пыточной вспороли сознание, и горло обожгло болью. Внезапно в голову пришла гладкая, ничего не значащая фраза.

— Это дело Светлого Леса.

Малкир даже отшатнулся.

— Рабы в Светлом Лесу?

— Нет, не связано это с рабством.

Точно ли? Что я вообще знаю...

— По меньшей мере не в моём случае.

— Его можно снять?

Снять? А я ведь даже не думала об этом...

— Не известно мне. Разрушить его сложно весьма. Почти невозможно.

Мои мысли снова вернулись к треугольнику в руках.

— Думается мне, не очень хорошая идея испытывать это на прочность?

— А почему бы и нет? — Малкир не спускал с меня встревоженного взгляда. — Я всегда могу списать всё на убытки. По Тёмному Тракту же поедем.

Следующие полчаса мы пытались сломать треугольник разными способами. Малкир даже позвал иллигена по имени Капо. Светловолосый коротышка, увидев меня, нахмурился.

— Вчера ведь... — начал было он, но Малкир его перебил:

— Я тебя не для этого позвал. Попробуй-ка разломать.

Пока мы пытались сломать странную штуку, я поняла, что Капо очень сильный иллиген. Очень! А на треугольнике даже царапины не осталось.

— Кажется, с ним нельзя ничего сделать, — сказал, наконец, Малкир. — Ну, или мы плохо старались.

Похоже на атал. Мой ошейник много тоньше треугольника, но и ему потребовались сотни удушающих приёмов, чтобы сломаться. Откуда это в людском торговом караване?

— Не могу сказать, откуда это, мне не говорили, — угадал Малкир невысказанный вопрос. Взмахом руки он отослал Капо прочь. — Гильдия торговцев упаковала его как важную посылку и запечатала.

— Запечатала? Не видно никакой запечатанности.

— Я не мог не посмотреть. Это от магистрата. К тому же я знаю, как запечатать снова.

— Если это суть тот же материал... — Я поколебалась, но всё же продолжила: — Блокирует он силу. Любую.

— Для этого его надели на тебя, да?

Взгляд его стал вопросительным. Я молчала.

— Ладно, — кивнув, сказал он, — у всех свои секреты.

Малкир улыбнулся, подошёл к шкафу и, опустившись на колени, начал в нём рыться. Через полминуты у моих ног шлёпнулись мужские сапоги.

— Вот, примерь, вдруг подойдут. А, ты ещё карты просила. — И начал шарить в комоде.

Сапоги оказались почти впору. Немного жали, но думаю, чуть растянутся. Зато в них тепло. Потерплю, а потом куплю подходящие.

— Благодарна премного.

— Что ж, усвистывай, — Малкир и с улыбкой подмигнул, — пока я не передумал насчёт сон-стебля.

И почему он так добр ко мне? Я не удержалась и снова спросила.

— Кажется, уже говорил я тебе, — ответил он, и в его чёрных глазах, казалось, заплясали смешинки.

— Но...

— Так, иди-иди, — сказал Малкир и замахал руками. — Я торговец, знаешь ли, мне положено обдирать всех как липку, а я тебе сапоги дал и карты.

Я вылезла из дома на колёсах и остановилась. Куда теперь идти? Что делать?

— Вон тот караван едет в Птичий Утёс. — Малкир вышел следом и, стоя на подножке, показал рукой на повозки, покрытые серой в полоску материей. — Можешь пойти к главному, Толстый Рик его кличут. Скажи, ты от меня. Они возьмут, но заплатить, хоть и дешевле, всё равно придётся. Деньги есть?

— Благодарна премного, — сказала я и пошла в указанном направлении.

Малкир отправился проверять своих людей и караван. До меня донеслись его окрики, адресованные «ленивым задницам» и «дурьим башкам».

Птичий Утёс? Я развернула карту. Город к востоку от Всесвета. Ладно, попробую поехать туда. Ведь в Периам эльфам лучше не соваться. Интересно, почему?

Я быстро разыскала главного.

— От Малкира? — переспросил толстяк в коричневом камзоле и нахмурился. — Хорошо, место есть. Но лишних одеял нет. Сама думай, как греться. Заплатишь в Утёсе, раз уж от Малкира, — сказал торговец, увидев, как я полезла в свой мешок. — Выезжаем через три часа. Опоздаешь — пеняй на себя.

И что мне делать ещё целых три часа?

Закутавшись в плащ поплотнее и натянув капюшон ниже на голову, я примостилась на ограде у трактира. А может, ну его, этот караван? Пробраться