режим форсажа. Двигаться по касательной к астероиду. Расхождение сто метров.

— Принято! — заорал пилот, в атмосфернике заморгал красный маячок.

— Нет-нет-нет, — затараторил Петрович, а потом завопил дурниной: — Не дам гробить «Птицу»!

Иван не ответил, продолжая молча смотреть на экран, где зажглась тактическая схема.

— Псих! — продолжал возмущаться капитан. — Я в первом же порту сойду! Найду себе другой корабль.

Княжич и сейчас не ответил, а медленно приподнял руку, выждал секунду и резко опустил, дав отмашку.

— Форсаж!

— Держитесь покрепче, кожаные мешки! — с хохотом закричал Женек.

— Заткнись, псина сутулая с розеткой в заднице! — возмущался Петрович.

Потёмкин быстро схватился за поручень. А глядя на него, и панки потянулись к упорам.

С проносящимся по обшивке гулом заработали движки «Синей птицы», и люди повисли на поручнях, как на турниках, ибо по ощущениям пол встал дыбом с креном в сорок пять градусов.

— Я сейчас упаду! — завизжала одна из девочек из команды Розки.

— Вы чё делаете⁈ — заорал на грани паники голос из дальней связи — это отреагировали на манёвр обитатели астероида.

— Приступить к перехвату, — как бы невзначай бросил в общий эфир княжич. Словно забыл выйти из открытого планетарного канала.

А потом выключил дальнюю и быстро прокричал:

— Женек! Отстыковка десантных капсул! Затем сброс тяги вполовину!

— Есть!

Движки немного притихли, а пол уменьшил условный крен вдвое. Визг девчонки сразу же прекратился, превратившись в частое и шумное дыхание.

— Эт псих на бетонке бы всех размазал и вышел бы в топ, — с усмешкой проговорил Тон, легонько пнув Розку под коленку. В штурмовом скафе это вышло слегка не несуразно.

А княжич и дальше сосредоточенно смотрел на экран. Где было видно, как продолжающие лететь по инерции абордажные капсулы, начали опережать «Синюю птицу», устремившись к астероиду.

— Нулька, помнишь фокус с «Летучим голландцем»? По моей команде прыгай прямо к пиратам.

— Зачем?

— Ты мне доверяешь?

— Угу, — пробурчала по связи Нулька, и княжич с улыбкой ответил:

— Тогда надо прыгать.

И в эфире вновь воцарилась напряжённая, разбавляемая только стуком сердца и частым дыханием тишина.

Княжич приложил два пальца к стеклу шлема и то увеличивал картинку, то уменьшал её. Не потому что так надо, а из-за нервов.

Когда в отсеке атмосферника в сопровождении громкого хлопка собственнолично возникла корабельная фея, панки вздрогнули от неожиданности.

— Чё, нас уже подбили⁈ — закричала одна из девок Розки, закрутившись на месте в поисках дыры в обшивке.

— Сядь, не кольбайся пер глазами, иль ты большая молекула препарата истери́н, чтоб колебаца⁈ — громко и раздражённо проронил Тон, но сам с опаской поглядывал на Нульку. Он уже видел хрупкую с виду девчушку в деле.

А богинька, ломая пальцы, подскочила к Ивану и обхватила руками шлем. Она прижалась к стеклу, и начала медленно просачиваться сквозь полупрозрачную преграду так, словно её лицо погружалось в налитую в аквариум воду. Для полного сходства не хватало разве что пузырей.

— Э! Гляньте, чё делает! — зарычал кто-то из панков.

А Нулька с явным усилием протиснулась к самому лицу Ивана и легонько поцеловала в губы.

— Давай потом на море? Я ни разу на море не была, — прошептала девушка.

Иван улыбнулся и кивнул. Затем резко затыкал пальцем по шлему, стараясь не задеть Нульку, которая стала так же медленно, как погружалась, вытягивать себя из стекла.

— Клюнули! Они клюнули! — радостно заорал парень. — Я прав! Это точняк пираты.

Нулька выскользнула из гермошлема. А космос, проецируемый на экранчик, ожил. С поверхности астероида стартовало несколько ракет среднего класса, как раз предназначенного против шлюпок, капсул, катеров и прочего мелкого космического транспорта.

Полет ракеты открытом космосе отличается от такового в атмосфере. Не было того белого шлейфа, что обычно тянется за ней, словно оставленный на небе след. Яркие оранжевые конусы огня маневрировали в пустоте, подчиняясь не трению, а инерции.

Вскоре они достигли цели, и пустые капсулы превратились в быстро раздувающиеся сферы, теряя яркость по мере расширения. И все это в полнейшей тишине.

— Нуля, Нулечка, на счёт три делай прыжок, и мы преодолеем их защиту, — возбуждённо протараторил Иван, не отрывая взгляда от изображения, где следом за первой партией ракет появилась вторая, и направлена она была прямо на «Синюю птицу».

— Твою мать, — тихо выругался по связи Петрович и натужно выдавил из себя: — Нулька, солнышко ты наше, если спасёшь, я тебя в щёчку поцелую.

Девушка сосредоточенно насупилась, сделала глубокий вдох и задержала дыхание, словно собиралась нырять в бассейн или тихий омут с космическими чертями.

Ракеты быстро приближались. Среди панков, не привычных к космической пустоте и такой прорве расстояний, началась тихая паника. Они нервно сжимали оружие. Давешняя девчонка, имя которой Иван не мог вспомнить, что-то часто-часто затараторила.

— Спокуха! Всё по плану! — заорал Иван, успокаивая панков. Ему только бунта на корабле не хватало.

— Какая спакуха⁈ Нас ща разделят на атомы! — раздался крик. На удивление это была не Розка, а Тон, который сделался бледным, как мел. — Не, я не лох, но там же ракеты!

Иван сделал несколько шагов к панку, положил ему руку на плечо.

А в наушниках начался голосовой отсчёт:

— До столкновения с объектами семь секунд. Пять. Три.

И мир в который раз почти привычно мелькнул в белой вспышке. Из этого марева быстро проступил астероид, которой оказался всего в полусотне метров от «Синей птицы». По космическим меркам — на расстоянии вытянутой руки.

Иван пробежался взглядом по экранчику на шлеме и ткнул пальцем в стекло.

— Женёк! Сближение с этой точкой.

— Жилым модулем?

— Да.

— Ща! Но это… ракеты разворачиваются и ударят нам в хвост!

— Делай! — прорычал княжич и повернулся к корабельной фее: — Сейчас остался последний-распоследний фокус. Обещаю, что последний. Просто прыжок куда-нибудь.

Нулька тоскливо глянула на Ивана и кивнула.

«Синяя птица» дёрнулась, отчего экипаж и панков изрядно тряхнуло. По связи прокатилась волна отборного капитанского мата.

— Мы чё, на таран дём⁈ — завизжала нервная девчонка из команды Розочки-отморозочки.

Иван не ответил. И лишь в последний момент, когда до поверхности астероида осталось действительно рукой подать, дал отмашку.

Снова вспышка. И почему-то показалось, что в её мареве проступил иной, совершенно чуждый человеку мир, но это лишь игра воображения.

Пропала и сила