– Он что, забрал его? – не поверила констебль.

Твиди утвердительно кивнул. Да, этот человек был по горло в дерьме и без лопаты, но ее это абсолютно не колыхало. В деле была вся информация о детских годах ее босса, и теперь она находилась практически в открытом доступе. Ее мог прочитать любой сплетник или злодей. И если это дело попало в нехорошие руки…

Ладно, сейчас ей пора ехать.

Стейси отодвинула стул и встала.

– Минуточку, – запротестовал Твиди. – Вы так и не сказали мне, во что влип Эрнст Бекетт.

– Прошу прощения, но эта информация относится к ведущемуся расследованию. Я не имею права сообщать вам детали…

– Но вы можете хотя бы сказать, изолирован ли он? – тяжело вздохнул Твиди.

Подумав, Стейси утвердительно кивнула. Можно сказать и так.

Но почему этот человек считает, что Бекетта могут в чем-то подозревать?

– Похоже на то, что наши отношения с мистером Бекеттом вас сильно волнуют, – заметила констебль.

– Мне просто надо знать, офицер. Мне надо знать, связан ли ваш интерес к мистеру Бекетту с жалобой на него, поступившей на этой неделе. С очень серьезной жалобой.

– Да, оттуда явно попахивает, – сказала Ким, отходя от почтового ящика. – Это не вонь разлагающегося трупа, но и не «Шанель № 5».

– Ты думаешь, что он и парень в кубе – одно и то же лицо? – спросил Брайант, оглядываясь вокруг.

Поняв его мысли, Ким присоединилась к нему. Они оба улыбнулись, увидев три горшка с цветами под передним окном.

– Твой выбор? – спросил сержант.

– Дальний правый, – не колеблясь сказала инспектор.

– А я думаю – средний, – фыркнул сержант.

Ким, скрестив руки на груди, стала ждать, пока Брайант проверяет ее догадку. Сначала он поднял левый горшок. Под ним ничего не оказалось. Он поднял средний и застонал. И только под дальним правым блеснул металл.

– Как ты догадалась? – спросил сержант, качая головой и беря в руки ключ.

– Середина – это слишком очевидно. В первую очередь будут искать именно там.

– Спасибо тебе, – пробормотал сержант.

– Левый стоит слишком близко к двери, так что на бессознательном уровне он воспринимается как слишком явный, так что остается тот, что дальше всех. Элементарно…

Брайант отпер дверь.

– Боже, ты права насчет запаха, – сказал он с гримасой.

Не успела Ким наклониться и подобрать с пола небольшую пачку конвертов, как зазвонил ее телефон. Взглянув на экран, она застонала.

– Фрост, да пойми же ты, наконец, что я не могу с тобой разговаривать. Приказ босса! – крикнула она прямо в экран, прежде чем отклонить звонок.

– Как командиру, я позволю тебе осмотреть кухню, а сам займусь гостиной.

– Идет, – согласилась детектив, уверенная, что запах идет именно из кухни.

– Да, ничего себе, – сказала она, войдя в помещение.

Было очевидно, что Эрнст Бекетт убирается и моет посуду только тогда, когда ему становится не с чего есть.

Раковина и стол возле нее были полны тарелок, чашек, кастрюль и стаканов, в которых все еще оставались остатки пищи. Когда Ким подошла поближе к этой куче дерьма, взлетела пара мух. Пометавшись по помещению, они направились к той части стола, на которой хозяин, очевидно, готовил себе еду. Здесь, рядом с испачканным жиром чайником, лежал кусок сыра, положенный так, чтобы на него не падали прямые лучи солнца. Пачка маргарина соседствовала с грязным ножом.

Навскидку можно было подумать, что хозяину пришлось в спешке убираться из дома, но никаких следов борьбы на кухне не было. Входная дверь была заперта, а запасной ключ лежал на положенном месте.

– Да, титул «горничная года» ему явно не светит, – заметил Брайант.

Глядя на бардак в раковине, он отмахнулся от мухи, жужжавшей у него перед лицом.

– Наверху, в спальне, на тумбочке тоже полно еды.

– Угу, – кивнула Ким.

– А мне жена не позволяет взять в постель даже крохотного кусочка, – простонал сержант.

– Трудно поверить, на что способны некоторые мужчины, когда остаются в одиночестве.

– Ты же знаешь, что у меня такое однажды было, – сказал Брайант, по очереди выдвигая один ящик за другим. – Жена уехала с сестрой в спа в Чешире на выходные. Помнишь фильм «Один дома» с Маколеем Калкином, когда он бродит по дому и творит все, что ему заблагорассудится? Это точно про меня. Я провел всю субботу в пижаме, ел что хотел и смотрел все тупые боевики, до которых только смог добраться.

– То есть ты превратился в десятилетнего ребенка? – уточнила Ким.

– Вот именно. Но на следующий день все закончилось, и воскресенье я посвятил уничтожению следов этого праздника. И все-таки она каким-то образом узнала, что я ел тост в постели.

– Похоже, что твоя женушка лучший детектив, чем…

– А теперь, командир, лучше остановись и не говори вещи, о которых можешь потом пожалеть…

– Итак, что мы узнали об этом мужчине?

– То, что ему на все наплевать или что он перестал обращать внимание на все вокруг, – ответил Брайант. – А еще что он, скорее всего, не ждал гостей.

– Но ничто не указывает на то, что это человек из машины, – проворчала Ким.

– Правильно, но, может быть, что-то найдется в компьютере в гостиной…

– Брайант, мы будем ковыряться с этим до…

– Расслабься, командир. Митч и Стейси уже в пути, – фыркнул сержант. – Так что лучше ничего не трогай до их приезда.

– Что, прямо вот так, босс? – спросила Стейси и посмотрела сначала на Ким, потом на Митча и Брайанта, а потом снова на стол.

Митч упаковал лэптоп в прозрачную пленку и сделал это настолько качественно, что компьютер был включен, работал и клавиатура была ясно видна сквозь полиэтилен.

– Да ладно тебе, Стейси. Тебе приходилось работать и в более сложных условиях, – сказала Ким, вставая рядом.

– Да уж, работать через громадный презерватив мне приходится не каждый день, – заметила констебль и повернулась к собравшимся у нее за спиной. – Дайте хоть немного воздуха.

Все сделали шаг назад, и пальцы Стейси забегали по клавишам.

– Мне кажется, я знаю, что мы здесь найдем, – сказала констебль. Ким наблюдала, как на экране с калейдоскопической скоростью меняются разные меню. Ким всегда потрясала способность Стейси заранее знать, что именно она ищет. Это напоминало кулисы цирка – темные переходы и помещения, откуда управляется вся машинерия арены. Передвигаться по ним мог только тот, кто хорошо их знал.