– Благодарю за доверие, босс, – сержант перенес поднос на свой стол.

– А теперь к вопросам, на которые я хочу получить ответы. Записывай, Стейси.

Констебль написала единицу в верхней части доски.

– Каким образом Даггар познакомился с Эми и Марком и смог заманить их в квартиру в Холлитри?

Подождав, пока Стейси записала половину вопроса, Ким продолжила:

– Какое значение имеет препарат, который ввели Эми, Марку, Фелпсам и Рубику?

Идем дальше. В чьи руки попала книга, отосланная в тюрьму? Четвертое: встречал ли Даггар Фелпсов в Винсон Грин и там ли он их выбрал? Их сын, Джоэл Грин, рассказал, что они со многими общались в тюрьме. Затем: откуда эта жестокость у Даггара по отношению к Билли? И, наконец: кто, черт побери, этот Рубик?

– А не мог Даггар озвереть, когда Билли отказалась вернуться к нему? – предположила Стейси, продолжая писать маркером на доске.

– Не уверена, – ответила Ким. – До сего дня он вел себя в рамках правил, и, судя по тому, что смогла сказать малышка Билли, он не причинил ей никакого зла, хотя и был рядом во время нападения.

Увидев их вопросительные взгляды, Ким пожала плечами.

– Да, именно так. Сегодня утром Энни попытается выяснить у нее хоть какие-то подробности.

– Это все, босс? – спросила констебль, закончив писать.

– Меня беспокоит еще пара вещей, – призналась Ким. – Мне не нравятся эти отношения между Дженксом и Ниной. От них за версту несет дерьмом.

– Это вопрос, босс?

– Просто зафиксируй это где-нибудь на доске, – покачала головой инспектор.

– Но мы же не меняем направления нашего расследования, командир? – спросил Брайант. – То есть я хочу спросить – Даггар по-прежнему наш главный подозреваемый?

Ким перечитала вопросы на доске.

– Да, – кивнула она, – Даггар, без сомнения, наш человек.

После того как босс с Брайантом уехали, Стейси несколько минут не отрываясь смотрела на доску.

– Тебе могло подобное прийти в голову, Пенн? – спросила она.

– Ты это о чем?

– О преступлениях и о боссе. Как это могло все объединиться?

– А ты постарайся об этом не думать, – покачал головой сержант.

– Я хочу сказать, что о ее детстве написали книгу. Ее мать подвергала ее физическим и моральным издевательствам, а она пыталась защитить своего брата. И при этом они оба были прикованы к батарее отопления в холле.

– Я же сказал, что стараюсь не думать об этом.

– А потом эта история с Китом и Эрикой, которые ее любили, у которых она прожила три года, и за это время им удалось справиться с ее отчуждением, а потом…

– Ты что, не слышала, что я стараюсь…

– А это ужасное нападение на Билли Стайлс, которое…

– Вот об этом я совершенно точно не буду думать, Стейс, – твердо заявил Пенн.

– Я просто хочу сказать, что этот ублюдок выставляет ее жизнь всем напоказ. Все, что она пыталась сохранить в тайне, спрятанным от…

Она замолчала, заметив что-то на доске.

Пенн проследил за ее взглядом.

– Ну и с какого из этих вопросов ты собираешься начать?

Нахмурившись, Стейси схватила свою сумку.

– Не буду мешать тебе разбираться с этими проблемами, – сказала она.

Потому что неожиданно у нее тоже появилось несколько вопросов.

У Ким было много причин посетить Национальную службу пробации, офис которой находился в здании Хоуп-Хаус на улице Касл-Гейт-Уэй в Дадли. И вот сегодня она сидела перед пухлой женщиной, в ушах которой болтались два филина. Волосы женщины, цвета соли с перцем, были коротко подстрижены, так что украшения на ушах немедленно оказывались в центре внимания посетителей.

– Я по поводу Джона Даггара, – объяснила Ким. – Когда вы видели его в последний раз?

– Два дня назад, – ответила женщина, сверившись со своим ежедневником. – Где-то около полудня.

– И как он вам показался?

– Был очень взволнован. Не похож сам на себя.

– А вы хорошо его знаете? – задал вопрос Брайант.

– Сейчас это становится все труднее, – улыбнулась женщина. – Теперь у нас гораздо больше подопечных, чем раньше, а я занимаюсь этим вот уже двадцать шесть лет. Но, отвечая на ваш вопрос – да, достаточно хорошо.

– А когда вы впервые встретились с ним?

– Лет девять назад. После его то ли второй, то ли третьей отсидки. Я всегда называла его нежным великаном. Он мухи не обидит.

Ким представила себе Билли на больничной койке и не согласилась с такой характеристикой.

– Расскажите нам о нем, – попросила она.

– В его истории нет ничего необычного – мать его бросила, а бабушка, которая не могла справиться с тремя детьми, отдала его органам опеки. Хотя при этом ей хватало сил добраться до соседнего винно-водочного за сидром.

– Но она оставила себе старшую девочку, – заметил Брайант.

– А за ней нужен был меньший уход, чем за двумя младшими. Кроме того, девочка могла помогать по дому. Потом она умерла. Я имею в виду старшую. Сгорела при пожаре несколько…

– Нам это известно, – сказала Ким. – А как Джон воспринял это?

– Не слишком хорошо, – покачала головой женщина. – Со второй сестрой, с которой их забрали в детский дом, он не поддерживал никаких отношений. Она была гораздо спокойнее его. Насколько я понимаю, она надолго попала в приемную семью. С Джоном же все было не так. Над ним издевались по многим причинам – из-за его роста, из-за неспособности читать и писать… Ребенок был очень одинок. Ему необходим был кто-то, и не важно, кто именно. Вот он и попытался связаться со своей старшей сестрой, хотя до этого они никак не контактировали, и она согласилась с ним встретиться. Но умерла еще до того, как это произошло.

– Твою ж мать… – прошептал Брайант.

Ким искоса взглянула на него. Даже ей сейчас было трудно представить себе, что речь идет о человеке, который хочет ее убить. И ей вовсе не хотелось, чтобы ее коллега тоже забыл об этом.

– И когда он потерял сестру…

– Для него это было как потерять последнюю надежду на лучшую жизнь. Как будто все, к чему он стремился, оказалось внезапно недосягаемым. Он перестал ожидать от жизни чего-то хорошего. Пока не встретил Билли…

Ким молча ждала продолжения.

– Я никогда не видела его счастливее. Это были его первые серьезные отношения, и он вел себя так, как будто открыл секрет, который от него долго скрывали. Это не могло продолжаться долго, но…