– Не понял.

– Она никогда не думала о том, чтобы взять ребенка на воспитание, и вообще на эту тему с тобой не говорила?

– Нет. А это как-нибудь связано с похищением?

– Возможно.

– Нет, не припоминаю. Слушай, возможно, нас прослушивают, так что позволь объяснить, почему я звоню. У твоего дома обнаружен труп. Стреляли дважды, в голову. – Ленни знал, что для меня это не новость, и, надо полагать, говорил ради тех, кто – по идее – участвует в этом разговоре. – Имя жертвы пока не установлено, но орудие убийства обнаружено во дворе у соседей.

Это меня не удивило. Рейчел так и думала, что револьвер брошен где-то неподалеку.

– Дело в том, Марк, – уточнил Ленни, – что это твой револьвер, пропавший после убийства Моники и похищения Тары. Баллистическая экспертиза уже проведена. В вас с Моникой, если помнишь, стреляли из разных револьверов, хотя одного и того же калибра. Тридцать восьмого.

– Да не забыл еще.

– Ну так вот, один из них – твой – «заговорил» нынче утром.

Я прикрыл глаза. Рейчел вопросительно посмотрела на меня.

– Ладно, пока хватит, – сказал Ленни. – Если хочешь, потяну за эту ниточку – Стейси и усыновление. Может, чего и нарою.

– Спасибо.

– Ты там не очень-то, поосторожнее.

Ленни отключился. Я сказал Рейчел, что нашли «смит-и-вессон» и провели баллистическую экспертизу. Она откинулась на спинку сиденья и прикусила нижнюю губу (ах, как знакома мне с давних времен эта привычка!).

– Отсюда однозначно следует, – медленно сказала она, – что Павел и все остальные связаны с событиями полуторагодичной давности.

– А раньше ты сомневалась?

– Если помнишь, всего несколько часов назад мы считали, что все это – грандиозный блеф. Мы думали, что эти негодяи знают нечто такое, что позволяет им делать вид, будто Тара у них, и таким образом выманивать деньги у твоего тестя. Но теперь все изменилось. Нам точно известно, что эти люди были у тебя в то утро. Это они похитили твою дочь.

Логика в ее рассуждении была, и все-таки что-то меня смущало.

– Ладно, куда направляемся? – поинтересовался я.

– Самым разумным было бы нанести визит этому юристу, Стивену Бакару, – сказала Рейчел. – Беда только в том, что нам неизвестно, кто это – хозяин или обыкновенный служащий. Пока, насколько можно понять, главенствует Дениз Ванеш, Бакар ей помогает. Или оба они работают на кого-то третьего. И если мы там появимся, Бакар просто не откроет рта. Он юрист – значит, слишком искушен, чтобы много болтать.

– Так что же ты предлагаешь?

– Честно говоря, и сама не знаю, – вздохнула Рейчел. – Допускаю, что пора подключать федералов. Они могли бы прошерстить эту контору.

Я покачал головой:

– Волокита.

– Возможно, нам удастся поторопить их.

– Допустим, они нам поверят, что тоже далеко не факт. Сколько это может занять времени?

– Не знаю.

Мне это не понравилось.

– Допустим, Дениз Ванеш что-то заподозрила. Допустим, Татьяна перепугалась и снова позвонила ей. Допустим, произошла какая-то утечка. Слишком много чего может случиться, Рейчел.

– Хорошо, что ты предлагаешь?

– Ударить с двух сторон, – не особо затрудняя себя раздумьями, ответил я. Возникла проблема. Я внезапно нашел решение. – Ты берешь на себя Дениз Ванеш. Я – Стивена Бакара. Сверим часы – и вперед.

– Повторяю, Марк, он юрист, душу свою открывать тебе он не будет.

Я посмотрел на нее. Она уловила мой взгляд. Верн слегка привстал и свистнул сквозь зубы.

– Ты что, рассчитываешь запугать его? – спросила Рейчел.

– Речь идет о жизни моего ребенка.

– Из этого не следует, что можно нарушать закон. Не в первый уж раз, кстати.

– Как это?

– Ты грозил Татьяне пустить в ход оружие.

– Я всего лишь хотел припугнуть ее. Неужели ты думаешь, что я бы действительно выстрелил?

– Закон…

– Закон и пальцем не пошевелил, чтобы защитить мою дочь, – сказал я, старясь не сорваться на крик. Краем глаза я заметил, что Верн согласно кивает мне. – Закон чересчур занят, чтобы тратить время на людей вроде тебя и меня.

– Меня? – вскинулась Рейчел.

– Знаешь, что сказал мне Ленни у себя дома? Полиция считает теперь, будто похищение – твоих рук дело. Я ни при чем. Просто ты хотела меня опять заполучить или что-то в этом роде.

– Что-о?

Я поднялся из-за стола:

– Короче, я намерен повидаться с этим Бакаром. Вреда я никому причинять не собираюсь, но если ему хоть что-нибудь известно о моей дочери, я заставлю его говорить.

– Вперед! – Верн вскинул сжатую в кулак руку.

Я попросил его одолжить мне «камаро».

– Конечно, – сказал он, – ведь я с самого начала на вашей стороне.

Я думал, Рейчел снова заспорит. Но она промолчала. Может, понимала, что я своего решения не переменю. А может, в душе согласилась со мной. Или – всего вероятнее – была потрясена тем, что старые коллеги способны всерьез подозревать ее в преступлении.

– Я с тобой, – заявила Рейчел.

– Нет, – отрезал я. Пока у меня не было ни малейшего представления о том, что, возможно, придется сделать на месте, но я знал, что способен на многое. – Думаю, я предложил наилучший план. – Я слышал себя как бы со стороны: знакомые интонации врача-хирурга. – Как доберусь до Бакара, позвоню. Нанесем удар по нему и Дениз Ванеш одновременно.

Ответа я ждать не стал. Вернулся в машину и поехал в «Метровиста».

Лидия была в светлом парике – примерно таком же, какой, судя по описанию Стивена Бакара, носила Дениз Ванеш. Она постучала в дверь на последнем этаже.

Занавеска на окне рядом с дверью пошевелилась.

– Татьяна? – улыбнулась Лидия.

Молчание.

Ей было известно, что Татьяна почти не говорит по-английски, и она уже прикидывала, как справиться с этой трудностью. Сейчас главное – время. Необходимо заткнуть рот всем и каждому. Когда кого-то, вроде Бакара, вид крови отталкивает, сразу понимаешь, каковы могут быть последствия. Лидия с Хеши разделились. Она приехала сюда. Позже они вновь соединятся.

– Татьяна, ни о чем не волнуйтесь, – сказала она через дверь. – Я хочу вам помочь.

Молчание.

Лидия попыталась зайти с другой стороны:

– Я друг Павла. Вы ведь знаете, кто такой Павел?

Из-за занавески на мгновение показалось исхудавшее женское, а, впрочем, скорее девичье лицо. Лидия ободряюще кивнула, но женщина двери не открывала. Лидия быстро оглянулась. Никого. И все же она слишком на виду. Надо побыстрее кончать с этим делом.