Я почувствовала, как он подошел ко мне, так близко что я могла запрокинуть голову и встреться с ним глазами. Но я боялась пошевелиться. Боялась разрушить этот момент и пойти на попятную. Его руки скользнули по моим, а затем он вставил ключ в замочную скважину. Провернул его и в тишине раздался щелчок замка. Надо было сделать шаг через порог. Один шаг, но он не позволил мне его сделать, а просто поднял на руки. По традиции жених должен был перенести через порог невесту. Мы же не были не только женаты, но и помолвлены.

Но вот сегодня мне было все равно на все эти условности, так как в голове крутились слова баллады, что все еще звучала в трактире. И хотя до меня сейчас не могли доноситься ее звуки, мне казалось, я все еще слышала ее. И она рождала во мне желания, с которыми я пыталась бороться.

Но эти желания было не победить, как и злость, и гнев, и ярость. Внутри меня все бушевало и мне хотелось раскинуть руки в стороны, стоя на возвышенности, а потом броситься в бурный поток, чтобы он подхватил меня, заставив наконец-то забыться.

В комнате было темно, и я не видела Ронана, но я могла ощущать в полной мере его запах.

Никогда не думала, что чей-то запах может вызывать такую бурю чувств. Лес, травы, морозный день. И свобода. Ронан пах этой свободой, частица которой и кружила мне голову.

Я закрыла глаза, все равно в темноте я ничего не видела, а так все ощущалось острее и в тоже время не реальнее. Мне казалось, все будет быстро, может, даже грубо, но я чувствовала пальцы Ронана на своей коже и поцелуи — не торопливые, скорее дразнящие, а не соблазняющие.

Сжала ладони и заерзала, не понимая чего мне не хватает.

— Расслабься, обещаю тебе понравится.

Кивнула, но вот выполнить то ли его просьбу, то ли приказ было нелегко. У меня было ощущение, что мое сознание раздвоилось. С одной стороны, все происходящее было неправильным. И дело было даже не в заветах Трех Отцов, но в моих собственных убеждениях. Быть невестой одного, но при этом делить постель с другим, да еще с его родным братом... Я должна была это остановить, потребовать разговора, объясниться, потребовать в конце концов, чтобы он поменял условия сделки, если хочет заполучить меня… но он не менял их, он ничего не предлагал мне, а только брал...

Эти мысли немного отрезвили меня и я уперлась кулаками ему в грудь. Разве я этого хотела, тайком, в номере какого-то пусть и не грязного, но трактира. Как будто я была воришкой. А потом, как мне смотреть в глаза мужа и каждый день натыкаться взглядом на Ронана, который может не будет медлить и вскоре приведет в дом уже свою жену.

— Не бойся, больно не будет.

Он проигнорировал мои довольно слабые попытки оттолкнуть его и в этот раз поцеловал по настоящему. И я ответила на этот поцелуй, может неуклюже, но со всей пылкостью на которую была способна, желая избавиться от всех мыслей и сомнений в голове.

Путаясь уже в том, чего я хочу на самом деле.

А когда его рука, сминая подол платья, добралась до полоски открытой кожи над чулками, я выгнулась дугой, затем испуганно ойкнула и сомкнула зубы.

То, что я укусила его, я не сразу поняла, только ощутила вкус соли и крови во рту. А затем закашлялась, пытаясь выплюнуть эту кровь и отталкивая от себя Ронана уже из всех сил, не слушая его слова.

И в этот момент двери комнаты распахнулись...

Наверное я должна была устыдиться, увидев Лауру с лампой в руках и Ренга, следующего сразу за ней. Но я почувствовала только облегчение. В глазах защипало и я сморгнула, чтобы не расплакаться. Ведь сейчас я, кажется, едва не совершила глупость. Которую себе наверное и не простила бы уже утром.

— С вами все в порядке, миледи?

Я и не сразу поняла, почему Ренг задал мне этот вопрос. Но затем перевела взгляд на Ронана, который усмехнулся и рукавом вытер губы. Но капли крови вновь выступили на его губе.

Представляю какую картину мы представляли со стороны. Неудивительно, что Ренг держал небрежно ладонь на рукояти меча, а Лаура осуждающе смотрела на Ронана. Не хватало еще, чтобы они подумали, что он насильно затащил меня в эту комнату, а я, сопротивляясь, укусила его.

— Я...

Осеклась, не зная, как вслух признаться в том, что я собиралась разделить с Ронаном постель. Покосилась на него и смутилась под его темным и понимающим взглядом.

Я отвечала на его ласки, и он это знал.

— Я… добровольно поднялась в комнату...

— Ваша охрана будет стоять в коридоре, госпожа, — а вот Ренга невозможно было ничем смутить. Но прежде чем выйти самому, он указал Ронану на дверь. И тот молча вышел первым. Как только дверь за мужчинами закрылась, а я перевела взгляд на Лауру. Но вместо того, чтобы посмотреть на нее, я поймала собственное отражение в маленьком зеркале на стене.

Покраснела. Подол платья был задран как у гулящей девки, лиф расшнурован и батистовая сорочка едва прикрывала грудь. А вот губы распухли от поцелуев, волосы растрепались. Я совсем не походила в этот момент на баронессу и леди. Скорее я походила на дочь конюха, которая уединилась на сеновале с молодым грумом.

Отвернулась и легла на кровать свернувшись калачиком. Сейчас я не хотела разговаривать даже с Лаурой. Видеть ее осуждение или жалость. Хотя зная ее, осуждать меня она точно не будет, она всех прощала и считала добрыми, в том числе и меня.

И не признаться же ей, что я стала отплевываться от крови, так как мне понравился ее вкус и я хотела вцепится зубами прямо в плоть Ронана. Что меня не только ошарашило, но и напугало до ужаса. Я может и шутила о своей кровожадности, но я не могла и подумать, что в каждой шутке есть доля правды.

— Я не сразу заметила,