Лучше бы я умер, тогда, в первый раз, окончательно.

— Идёш-ш-ш-шь? — прошипел кто-то снизу, пытаясь схватить за ногу. Я брезгливо пнул лысую черепушку, не сбавляя шага.

— Вернёш-ш-ш-шься, — предусмотрительно не подкрадываясь ближе, пообещал кто-то с другой стороны узенькой дорожки.

Все думают, что в Подземье бушует пламя. И это действительно так: на самом верху, там, где ещё живёт надежда, там, где наши страдания только начинаются, действительно есть огонь. Но здесь, в настоящем Подземье, а не на картинке для туристов, лишь темнота. Она жрёт, опутывает паутиной, она всегда пуста и всегда нуждается в свете. Нуждается хоть в чём-то. Сейчас она нуждалась в единственном живом существе поблизости — во мне.

Слева и справа чернела тьма. Из неё тянулись бледные, обтянутые серой, почти прозрачной кожей конечности. Жёлтые потрескавшиеся ногти царапали воздух, не то рассчитывая кого-то ухватить и втянуть за Завесу, не то уже в неконтролируемой агонии.

— Не ожидала увидеть тебя так скоро, — демоница вышла навстречу, играючи ударяя хвостом по тощим рукам низших. Кожа мертвецов покрывалась бескровными рубцами, но и тогда они не прятались в темноту: добраться до края Завесы, выглянуть на несколько секунд, глотнуть смрадного воздуха Подземья, — это здесь счастье. Да, на тех, кому повезло, потом накинутся свои же собратья в тщетной надежде нажраться. Разорвут на части, чтобы выпить отблеск веры. Но оно того стоит. Когда я мучался с той стороны, мечтал оказаться на месте счастливчиков, которым удалось выглянуть на тропу.

— Не думал, что ты жива.

— Демоны расторопны и живучи, — Сели с тоской глянула в темноту Завесы, словно пытаясь рассмотреть что-то сквозь неё, что-то очень важное, что она оставила там и уже никогда не сумеет вернуть. — Тебе ли не знать.

— А ещё очень болтливы. Уйди с дороги, — я оттолкнул демоницу, не удостоив и взглядом ни обнажённую грудь, ни призывно встопорщившийся хвост.

Она качнулась, задевая руки мертвецов, и те вцепились, прорезая плоть до настоящей, живой алой крови — такая удача! Вторая, третья, пятая кисть потянулась к трепыхающемуся и визжащему телу. Демоница кричала, отбивалась, отсекала нападающим пальцы. Те падали вниз дохлыми гусеницами и тут же рассыпались в пыль.

— Ты в своём уме?! — она торопливо проскользнула мимо, к огромным каменным воротам, у которых и поджидала, когда завидела меня издалека.

Ни один демон в своём уме не подошёл бы так близко к Завесе. А ей вот хватило мозгов: так хотела позлорадствовать?

— Сидела бы внутри, — я равнодушно пожал плечами. Равнодушно — не потому, что плевать хотел на судьбу едва не погибшей по глупости женщины, а лишь потому, что путь к Первому Тёмному выжал из меня последние крохи эмоций.

— Скотина, — прошипела Сели. — Ты мог спастись, если бы привёл девчонку! Она ведь хотела, правда? Наверняка хотела продлить договор.

— Потому что ты растрепала слишком много! — хотелось замахнуться, а то и ударить стерву. Но сил не осталось. Только безысходность.

— Я сделала это ради тебя! Ради тебя, понимаешь? Я всегда защищала тебя!

— Позаботься о себе, — она цеплялась за меня, брызгала слюной, кричала, раздаривая голодным низшим драгоценные всполохи эмоций.

— Лучше позабочусь о том, чтобы тебя сунули обратно за Завесу как можно скорее, — прошипела Сели, но в голосе её не сквозило ненависти. Наверное, успели вылакать мертвецы. А может её никогда и не было. Как знать?

Надеешься запугать меня, детка? Становись в очередь.

— Делай то, что у тебя хорошо получается, Сели. Ублажай Тёмного.

— Не сомневайся, — вздёрнула она подбородок, торопясь обогнать меня и первой скрыться за спасительными воротами. — Но сегодня этим займёшься ты. Он ждёт.

Конечно, он ждёт. Как и всё Подземье. Они всегда ждут.

Ворота с немелодичным скрежетом закрылись. Разумеется, сами, как и полагается воротам резиденции злобного монстра.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Сели подперла створки спиной, соблазнительно изогнувшись и скрестив руки на груди. Как будто я собирался сбежать.

А если собирался? Тоже мне, герой! Это там, наверху, где живые люди, казалось, что делаю что-то правильное, защищаю любимую женщину. Здесь всё иначе. Нет ни лицемеров, ни предателей, ни добра, ни зла. Есть лишь голод. И когда голод такой сильный, как у этой темноты, хочется утолить его любым способом, любым вкусом, любой ларой. А скормят ли Подземью влюблённого психа или законченного мерзавца… Есть ли разница?

Главное, что Подземью не скормят её. Триста точно не заслуживает этой участи. Впрочем, я тоже не собирался сдаваться так просто. Под рукавом холодил заговорённый нож. Нож кухонный, ещё вчера утром Брид резала им кровяную колбасу. Домашнюю, вкусную. Она отлично шла с яичницей.

Если мне не повезёт, если я вновь стану кормом, воспоминания о вчерашнем завтраке хватит надолго. Потому что Брид приготовила колбасу с яичницей и поймала меня за рукав:

— Сынок, куда ж ты голодный? — укоризненно поинтересовалась она.

— Да вот дитятка ваша решила меня на голодную диету посадить…

И тогда Брид наспех соорудила кривой бутерброд в дорогу. Как полноценному члену семьи. Я знал, что покорю эту женщину! И вовсе её внезапно проснувшаяся нежность не связана с тем, что я обещал уйти прежде, чем Триста продлит договор…

Я коснулся рукояти ножа кончиками пальцев: разогнуть запястье — и скользнёт в ладонь. А дальше лишь призывать в помощь Лунную жрицу или Подземье. Смотря кто больше станет благоволить убийству самого сильного из ныне известных демонов.

Я шёл к огромному зданию с высоко поднятой головой. Как победитель. Демонам ведь полагается всегда побеждать.

Это место — насмешка. Гложущая, сумасшедшая, болезненная до трескающихся костей темнота и… и подсвеченное магией здание, возвышающееся среди каменных развалин, соединённое с реальным миром лишь узкой каменной тропой, по обеим сторонам которой мерцала завеса истинного мрака. Плавающий в зловонных страданиях дом. Только вместо неба над ним — огонь. Этот огонь и видели те немногие несчастные, кому доводилось заглянуть вниз и спастись. Они думали, что огонь — самое страшное. На деле с него всё только начиналось.

Огненное небо сходилось в воронку и тонкой пуповиной ныряло в сердцевину резиденции Первого Тёмного. Небо не причиняло никому боли, лишь пугало, рисовало иллюзии для любопытных. Нет, небо всегда питало нас, демонов. Ну, или, скажем прямо: питало Первого. Таким как Сели, готовым вылизывать задницу местного киро, доставались жалкие остатки магии, порождаемой Подземьем. Но ради них они соглашались на всё. Потому что альтернатива куда хуже. Кому, как не мне, это знать.