Убрал его финтом, обежал вокруг, рванул… И тут ему сзади — по ахиллу. Так и покатился наш казах.

Защитник, неизвестный в нашей реальности Алессио Дженовезе, сам устыдился своего поступка, сел возле Сэма на корточки, похлопал его по бедру — прости, мол.

А судья четко так вынул красную карточку и махнул ею. И уравнял нас на поле — наши защитники запрыгали и обнялись. Десять негритят пошли играться в поле…

Сэм, конечно, встал и даже попытался бежать, но захромал, выругался. На поле вышел Кокорин вместо Сэма, хлопнул Дзюбу по ладони и ринулся в атаку, на розыгрыш штрафного за снос Сэма.

Саша долго бежал стелющимся шагом, ушел чуть не в угол — хотя всех же учили: только не в угол, делать там нечего, с угла гол не забивают! И оттуда, пропустив мяч между ног прижавшегося сзади защитника, извернувшись как-то, сунул резко на дальнюю штангу. И маленький Микроб оказался там один. Медленно подходил, подходил, крался, как песец — и вот. Головой! В угол! Гол!

2:1!

И давай изображать AC/DC под рев трибун. Налетели наши, подхватили, подкинули, еще раз подкинули — он чуть не взлетел от счастья — опустили на газон и побежали играть.

Тут и сыграла разница в расстановке. То есть у нас оставалось вроде как 5−2–2 — условно говоря, на одного меньше в центре поля. А у них — 3−3–3. То есть крайние спускались при необходимости вниз и укрепляли оборону. Это если итальянцы защищались. Но в атаке их просто было больше! Раз за разом они шли стеной на наши ворота. Раз за разом включали меня в игру. Отбивал. Отбивал. И снова отбивал. И опять…

Ну так не могло быть долго. Они явно нас переигрывали. Техника личная, техника паса… Наши и быстрые, и мощные — некоторые… А вот так…

И — гол.

Как, почему, зачем… Гол. Все дела. Просто задавили, и гол был забит, кстати, не издали, а из центра штрафной, где еще и пару пасов успели сделать, раздергивая защитников.

Я взял трепыхающийся в сетке мяч. Себя винить? Нет, такой мяч я не взял бы, даже будучи «лучшим». Защитников? Тоже нет. Их естественное желание помочь вратарю и заблокировать удар часто подводит голкипера под монастырь. Опытные нападающие не просто умеют использовать такие моменты — они ждут их. Если отправить мяч точно в противоход защитнику, в небольшую щель между игроком, блокирующим удар, и штангой, то вратарь не сможет отреагировать.

2:2. Ничья.

И это не конец игры.

Последние минут десять… Или все пятнадцать? В общем, в оборону ушли все. Дзюба пихался в центре штрафной, снимая верховые мячи. Кокорин метался по дуге, отвлекая на себя полузащиту. Микроб торчал чуть ли не у штанги. Все доверились мне, надеясь выиграть по пенальти.

Удар! Удар!

Угловой.

Удар!

Снова угловой.

Я пытался выкинуть мяч подальше, пнуть с руки… Все подборы — за итальянцами. Ну, сильны, сильны, нечего сказать. И тут — свисток, знаменующий окончание матча!

Я уж обрадовался, что все, но черта с два! Дополнительное время.

На первой же минуте — у итальянцев две замены: поменяли Распадори на огромного Матео Ретеги. Вместо Эль-Шаарави вышел Джанлука Скамакка. Как наш Джикия в реальности Звягинцева знаменит бородой, так Скамакка — татуировками. В этом мире у него не было тату.

Итальянцы как будто заранее готовились к серии пенальти, а запасные бить не имели права. Манчини что-то яростно жестикулировал на бровке, его галстук уже совсем съехал набок. Ретеги и Скамакка — это же таран, стенобитное орудие. Сразу стало ясно: будут навешивать, продавливать нашу оборону массой.

С выходом в поле двух здоровяков натиск на наши ворота усилился.

Трибун уже не слышно. Они там орали, скандировали, но шум в ушах… Я был, как полевой игрок — весь взмыленный, замотавшийся, уже не различал, кто бил. Перчатки насквозь мокрые, футболка прилипла к телу. Каждый прыжок давался все тяжелее, будто гири к ногам привязали.

И вот опять проход и выход, и пасы в штрафной, неожиданный и дерзкий удар в нижний угол от Скамакки. А я уже двинулся в другую сторону, уже падал, купившись на ложное движение Ретеги. И, как в замедленной съемке, видел этот мяч, что нес победу итальянцам… Время растянулось, как резина. Каждая миллисекунда — вечность. В голове пронеслось: «Нет, только не так, только не сейчас!» Но успел вытянуться и дернуть ногами. Падал в одну сторону, а ноги-то — здесь. Поднятой левой чуть-чуть задел, самыми кончиками пальцев. Мяч, шипя и вращаясь, улетел на угловой, а там и свисток арбитра прорезал вечерний воздух — пронзительный, как сирена.

Ф-ф-футбольный бог! Я так и остался валяться, хлопая по ладоням подбегающим нашим, и бестолково улыбался. Все-таки футбольный бог на нашей стороне!

Защитники видели, что я сделал, потому прыгали, обнявшись, как когда забили гол. Остальные упали, где стояли, поползли к бровке — пить.

Но это не конец игры. Ничьих в финале не бывает. Должен быть победитель.

Пенальти.

А вот это уже — моё. Я сел, чтобы подняться и пойти за бутылкой воды, что валялась за воротами, но вдруг понял, что перед глазами все плывет, а ноги не держат. Твою мать, как же не вовремя! Мне бы сожрать чего-то, да хоть глюкозы выпить, а то толку от меня, как от паралитика.

Придерживаясь за штангу, я поднялся, пошатываясь, добрался до воды, снова сел на газон. Рев трибун напоминал сдавливающий череп гул бомбардировщика. Микроб первым сообразил, что случилось, подбежал ко мне и спросил:

— Жрать?

Я кивнул, и он отдал свою поллитровую бутылочку.

— Витамин С плюс глюкоза, — подмигнул мне он.

Вот ведь хитрец! Он истощался раньше меня, когда включал способности, потому запасся топливом. Я выхлебал его запасы за пару секунд, прислушался к ощущениям. Гул рассыпался на множество звуков, зрение стало четче, усталость откатилась. Я попытался зажечь солнце за грудиной, но там было пусто.

— Все нормально? — крикнул Валерий Кузьмич, я показал «класс».

Все-таки сказалась ночная нервотрепка. Как бы ни был молод организм, нервы есть нервы, недосып есть недосып. Я попрыгал, поприседал, пару раз отжался, проверяя, слушается ли тело. Все как обычно. Реакция, по идее, при мне. Умение считывать желания тоже при мне. Я не так внимателен и не так собран, как обычно, но все равно у меня куча преимуществ! Рано расстраиваться. Только бы тело не выдало какой финт.

Теперь от меня зависело всё. Только от меня…