поздно. Правая сторона машины врезалась в дерево. Понтера и Мэри бросило вперёд. Рычаги управления исчезли в глубини приборной панели – по-видимому, мера безопасности, чтобы при аварии водителя на них не насадило. Куб упал на боковую сторону.

– Кто-нибудь пострадал? – спросила Мэри.

– Нет, – ответил Рубен.

– Нет, – согласилась Луиза.

– Понтер?

Молчание. Мэри повернулась к нему:

– Понтер?

Понтер смотрел на компаньон у себя на левом предплечье. Очевидно, он обо что-то ударился. Лицевая панель Хака открылась, что явно потребовало значительного усилия – крышка была сильно деформирована.

Понтер поднял взгляд; в его глубоко сидящих глазах блестели слёзы.

– Хак серьёзно повреждён, – сказал он через Кристину.

– Нам нужно идти, – мягко напомнила Мэри.

Понтер ещё пару секунд глядел на повреждённый компаньон, потом толкнул дверную защёлку в виде морской звезды, и боковая сторона куба раскрылась. Рубен полез наверх, выбрался наружу и спрыгнул на землю. Луиза полезла за ним следом. Понтер легко подтянулся на край куба, потом подал Мэри руку и вытянул её наверх. Спустившись на землю, Понтер осмотрел открывшееся брюхо лежащей на боку машины. Мэри проследила его взгляд; нагнетающие вентиляторы были ужасно изуродованы.

– Он уже не полетит? – спросила она.

Понтер покачал головой и развёл руками, словно говоря «сама видишь».

– Как далеко до Дебральской шахты? – спросила Мэри.

– Двадцать один километр, – ответила Кристина.

– А ближайший рабочий транспортный куб?

– Секунду, – сказала Кристина. – В семи километрах к западу.

– Merde, – выругалась Луиза.

– Ну что же, – сказала Мэри. – Давайте двигаться.

Уже почти совсем стемнело – а они оказались одни посреди глуши. Днём Мэри видела здесь диких зверей довольно часто; мысль о том, чтобы наткнуться на кого-нибудь из них ночью, приводила её в ужас. Они прошли по снежной целине, наверное, километров десять – в таких тяжёлых условиях это заняло пять часов. Луиза благодаря своим длинным ногам постоянно уходила вперёд.

Впереди на небе появились звёзды – приполярное созвездие, которое барасты называли Треснувший Лёд или Голова Мамонта. У Мэри начали неметь на морозе уши. Они шли и шли, вперёд и вперёд, пока…

– Хрящ! – сказал Понтер. Мэри обернулась. Понтер тяжело опирался на Рубена. Он поднял руки и…

Сердце Мэри упало; она услышала, как у Луизы вырвался возглас ужаса. На руках Рубена была кровь; в лунном свете она казалась чёрной. Было слишком поздно; геморрагическая лихорадка с её искусственно уменьшенным инкубационным периодом дала о себе знать. Мэри посмотрела Понтеру в лицо, уже содрогаясь от того, что могла увидеть, однако, за исключением удивлённого выражения, оно выглядело нормально.

Мэри быстро приблизилась к Понтеру и подхватила его под руку, чтобы не дать ему упасть. И только тут она осознала, что это не Рубен поддерживает Понтера – это Понтер помогает Рубену держаться на ногах.

В тусклом свете луны и на фоне его тёмной кожи Мэри не сразу заметила кровь у него на лице. Она бросилась к нему, и её чуть не вырвало. Кровь сочилась у него из-за глазных яблок, из ушей, стекала из ноздрей и из уголков рта.

Луиза подскочила к Рубену двумя длинными прыжками и принялась вытирать кровь, сначала рукавом шубы, потом голыми руками, но кровь уже шла так обильно, что она не справлялась. Понтер осторожно уложил Рубена на землю, и кровь шумно плеснула на снег, протаивая в нём глубокие воронки.

– Боже, – тихо сказал Мэри.

– Рубен, mon cher, – сказала Луиза, скорчившись в снегу возле него. Она подложила ладонь ему под затылок; выросшая за день щетина, должно быть, колола ей руку:

– Лу… и-и-за… – тихо сказал он. – Милая, я… – Он закашлялся, и кровь хлынула у него из горла. А потом он, как всегда, говоря эти слова, перешёл на французский: – Je t’aime.

Из глаз Луизы полились слёзы, когда голова Рубена обмякла на её ладони. Мэри искала пульс на его правой руке; Понтер делал то же самое с левой. Она посмотрели друг на друга и покачали головами.

Лицо Луизы исказилось, и она разрыдалась. Мэри придвинулась к ней, упав коленями в снег, и обняла её за плечи, прижав к себе.

– Прости, – говорила Мэри снова и снова, гладя её по волосам. – Прости, прости, прости…

Через некоторое время Понтер мягко тронул Луизу за плечо. Она подняла голову.

– Мы не можем оставаться здесь, – сказал он, снова через Кристину.

– Луиза, Понтер прав, – сказала Мэри. – Становится слишком холодно. Мы должны идти.

Но Луиза продолжала плакать, крепко сжимая кулаки.

– Этот ублюдок, – говорила она, вздрагивая всем телом. – Проклятый монстр.

– Луиза, – тихо сказала Мэри. – Я…

– Ты не понимаешь? – спросила Луиза, глядя на Мэри. – Не понимаешь, что он сделал? Ему мало было убить неандертальцев. Он сделал так, чтобы вирус убивал ещё и чёрных! – Она мотнула головой. – Но… я не знала, что вирус может действовать так быстро.

Мэри пожала плечами:

– Большинство вирусных инфекций начинается с проникновения в тело всего нескольких частиц в одном-единственном месте. Бо́льшая часть инкубационного периода тратится на то, чтобы из этих нескольких частиц наплодить достаточно много вирусов, чтобы они смогли сделать свою чёрную работу. Но нас буквально осыпали вирусами с головы до ног; мы вдохнули и поглотили сразу миллиарды частиц. – Она взглянула на темнеющее небо, потом снова посмотрела на Луизу. – Мы должны найти укрытие.

– А что с Рубеном? – спросила Луиза. – Мы не можем оставить его здесь.

Мэри посмотрела на Понтера, безмолвно умоляя его молчать. Последнее, что Луизе сейчас нужно услышать, – это то, что «Рубена больше нет».

– Мы вернёмся за ним завтра, – сказала Мэри, – но сейчас нам нужно где-то укрыться.

Луиза помедлила несколько секунд, и Мэри достало тактичности не торопить её. Наконец, она кивнула, и женщина помогла ей подняться на ноги.

Начал задувать холодный ветер, неся по снегу позёмку. Тем не менее их следы в снегу были хорошо видны.

– Кристина, – сказала Мэри, – поблизости есть где укрыться?

– Проверяю, – ответила Кристина. – Согласно центральной картографической базе данных, неподалёку от места крушения куба есть охотничья хижина. Добраться до неё будет проще, чем до Центра Салдака.

– Вы двое идите туда, – сказал Понтер. – Я же попытаюсь добраться до установки деконтаминации. Не обижайтесь, но вы меня только задержите.

У Мэри подпрыгнуло сердце. Она так много хотела ему сказать, но…

– Со мной всё будет хорошо, – сказал Понтер. – Не волнуйся.

Мэри сделала глубокий вдох, кивнула и дала Понтеру обнять себя на прощанье; её трясло. Понтер выпустил её и пошёл в холодную ночь. Мэри вернулась к Луизе, и они побрели туда, куда указывала им Кристина.

Через какое-то время Луиза споткнулась и упала лицом в снег.

– Ты в порядке? – спросила Мэри,