— Его там уже нет, не волнуйся. Или ты снова решила раздеться? — услышала я насмешливый голос моего сокамерника.

— Черт, — простонала я, и безысходность заставила меня прийти в чувство, отразившись новой волной боли. — Заткнись и лучше найди мне попить, — бросила я, завалившись на спину и снова зажав рану рукой.

— Какие мы злые. Я не боюсь бурундочков.

Каково же было мое удивление, когда моя рука наткнулась на какую-то повязку. Я перевела взгляд на то, что стягивало мое плечо. К моему удивлению, это был обыкновенный бинт.

— Тем не менее Чип и Дейл бывают достаточно агрессивными, — пробормотала я.

— А поесть тебе не сделать? — протягивая мне бутылку, спросил Крис.

— А ты можешь? — я залпом выпила половину, не обращая внимания на то, что у нее был немного затхлый и застоявшийся вкус. — Я бы не отказалась сейчас даже от черствой корочки хлеба. А вообще, я хочу твой жульен, который ты мне рекламировал в кафе.

— Как выберемся, я обязательно тебя им угощу. Но у меня нет даже сухарика.

— Как долго я была без сознания? — спросила я, прыгая с темы на тему.

— Где-то полчаса, максимум час.

— Такими темпами я просплю самое интересное, — улыбнулась я.

— Я вот одного не пойму, что это было? Там, в прошлый раз? Тебе отстрелили инстинкт самосохранения? Никогда бы не подумал, что его центр находится в ключице.

Я пожала плечами. Вернее, плечом.

Свежая рана неприятно тянула и ныла. Но не болела.

Значит, мы нужны им живыми, раз даже расщедрились на первую медицинскую помощь. Интересно, сколько обезболивающего в меня вкололи за последние сутки? И как долго Александр намерен валять дурака? Кто так ведет дела?

Я взглянула на Кристофера. От его взгляда мне стало неловко, и я оглядела помещение.

— Это не кузов машины, — догадалась я.

— Уже нет. И тебе оказали первую помощь.

— Я заметила. Но где мы?

— Понятия не имею, — он немного выдержал паузу. — Так что ты искала на моей майке?

Так вот что выражал его взгляд. Подозрение.

— Нанита, — ответила я.

— А почему расстроилась, когда не нашла? Это счастье, не держать в руках эту штуку.

— Крис, я бредила. Сколько в меня вкололи морфия за последние двенадцать часов? Да и к тому же мне показалось, что было бы интересно поймать и изучить его.

— Ну да, — скептически ответил он.

Как я ненавижу его за это! Он не поверил ни единому моему слову и сейчас начнет ковыряться в этом, пока не отыщет правду. И то, что я начала оправдываться, лишь усилило его подозрения.

Он видит меня насквозь.

Придерживая голову, словно от резкого движения она могла отвалиться, я села.

— Так что ты искала? — настойчиво повторил вопрос Крис.

Я посмотрела на него. Он смотрел на меня в ожидании ответа, и я понимала, что он все равно вернется к этому вопросу, даже если я на него сейчас не отвечу. Мне ничего не оставалось.

— Альмов дал мне жучок, который, судя по всему, остался в бунгало.

— Он слушал нас? — раздосадованно спросил меня Кристофер.

Я кивнула.

Мужчина опустился на пол возле меня.

— Как бы ни хотелось это признавать, но сейчас это могло бы дать нам преимущество.

— Поздно.

Я задумалась. Поездка вспоминалась с трудом. Я периодически проваливалась в беспамятство и запомнила только то, как мне было хорошо. Я не чувствовала боли. Мое тело отдыхало, пробуждаясь от адской вспышки только на колдобинах, на которых периодически трясло грузовик. При этом я понимала, что засыпать нельзя ни в коем случае. Этот заманчивый спокойный сон мог стоить мне жизни. Тем не менее, в моей памяти совершенно не отложилось, как меня перенесли в это непонятное место. Это был не тот замок, из которого я бежала раньше. Видимо ни Инесс, ни Александр не обладали даже толикой злорадной иронии. Я бы на их месте привезла бежавшую пленницу именно в предыдущее место заключения. Хотя бы для того, чтобы подчеркнуть безысходность ее положения.

— Ты вообще как? — спросил Крис.

— Видимо, я неплохо отдохнула, потому что чувствую себя бодрячком, — честно призналась я. — Если бы не чувство голода, было бы вообще замечательно.

— Ты меня удивляешь. Вчерашнее пулевое ранение было серьезнее, и ты готова была со мной заняться сексом, а сегодня царапина, и ты падаешь в обморок и лежишь в отключке пару часов.

— У всех наступает свой предел.

— Значит, чаша весов переполнилась.

— Как правило, для этого необходима всего лишь капля.

— Философствуешь. Значит, все будет хорошо.

— Так что, ты говоришь, это за место?

— Я и не говорю. Но похоже на заброшенную тюрьму.

— Чего они хотят?

— Все того же. Им нужен доступ к ячейкам.

Я не сразу обратила внимание на то, что сказал Крис. До моего мозга лишь дошел сигнал, что сейчас прозвучало что-то важное.

Как же болит голова…

Им нужен доступ.

Некоторое время в моей голове царила полнейшая тишина, а потом…

— К ячейкАМ?

Кристофер улыбнулся.

— Опять? — я устало легла на холодный пол. — На этот раз разбирайтесь без меня. Я умываю руки. Сейчас еще выяснится, что все выводы, которые я сделала до этого, не верны, и все, что ты говорил мне до этого, неправда, — я отвернулась от Криса. — Надоело.

Кристофер смотрел на меня. Во-первых, я чувствовала на себе его взгляд, а во-вторых, куда еще ему было смотреть. Что творилось в голове у этого человека, я не знала да и не хотела. Я устала. Все, о чем я могла сейчас думать, — это теплый куриный бульон, сочный жульен, может, и французская булка, чашка кофе и мягкий диван, на котором можно было бы свернуться клубочком под мягким пледом. Вместо этого я вынуждена валяться здесь, на холодном, упирающемся в бока бетоне, мерзнуть без нижнего белья и слабеть от потери крови, ломая голову над недоговорками Кристофера, мотивами Альмова. Я ничего не забыла? Ах да! И ожидая смертного приговора от своих мучителей.

— Как же меня бесит эта ситуация!!! — выкрикнула я и необычайно резво вскочила на ноги, не обращая внимания на секундное потемнение в глазах.

Кинувшись к решетке, я стала ее трясти и кричать, что сделаю все что угодно, только бы они не позволили мне умереть здесь вот так. Пусть Александр пристрелит меня собственноручно, я не буду язвить и сопротивляться. Я хочу принять достойную смерть, а не сдохнуть как крыса в подвалах никому не известного места.

Я не знаю, сколько бы я еще кричала и колотила в прутья решетки, если бы не Крис, который взял меня за руки и, аккуратно развернув, прижал к себе. Меня к этому моменту уже сотрясал не гнев, а слезы.