class="p1">Адрианопольский трактат впечатляет своей исторической масштабностью и четкостью своих формулировок. Видное место уделено в нем Дунайским княжествам. Было постановлено, что «оным княжествам предоставляется свобода богослужения, совершенная безопасность, народное независимое правление и право беспрепятственной торговли». Отдельный акт договора говорил об этих преимуществах подробно. Он подтверждал принцип избрания господарей чрезвычайным боярским собранием, но уже не на семь лет, как то водилось прежде, а пожизненно. Молдавия и Валахия впредь пользовались полным внутренним самоуправлением. Порта запрещала своим пашам в какой-либо форме и под каким-либо предлогом вмешиваться в дела господарств. Жители к югу от Дуная не имели права переправляться через реку. «Для вящего обеспечения неприкосновенности земель молдавских и валахских» Высокая Порта обязывалась «не оставлять за собою на левом берегу Дуная никакого укрепленного места и не дозволять мусульманским своим подданным иметь какие-либо на оном заведения». Турецкие крепости на левобережье, подкреплявшие военной силой османское господство, подлежали срытию, города возвращались Валахии, мусульмане, в них проживавшие, обязаны были в течение восемнадцати месяцев покинуть дома, продав свое недвижимое имущество местным уроженцам. После более чем столетнего перерыва княжества смогли возродить свои вооруженные силы (милицию)[453].

Потерпев поражение, Порта «прозрела» и выразила желание предоставить Молдавии и Валахии «все возможное благосостояние». «Удостоверяясь в злоупотреблениях и притеснениях, происходивших при сборе различных запасов для продовольствия Константинополя и крепостей, лежащих на Дунае, равно как и для потребностей арсенала, – говорилось в отдельном акте, – Порта ныне совершенно отказывается от такового права»[454]. Молдавия и Валахия в обмен на определенную сумму денег, ежегодно выплачиваемую, освобождались от поставки в Стамбул хлеба, овец, леса, рабочей силы для поддержания в порядке крепостей. Трактат предоставлял жителям «свободу торговать произведениями своей земли и промышленности». Российское оружие пробило товарам Молдавии и Валахии окно на Запад, дунайская пшеница потоком хлынула в Лондон и Амстердам.

Курс на отказ от завоеваний в Юго-Восточной Европе воплощался в жизнь. Когда знатнейшие бояре представили Николаю I прошение с уверениями в «вечной преданности», царь заметил: «Мне ее не нужно, я им буду отвечать, чтоб и в голове не имели присоединения к России»[455].

В княжествах вплоть до 1834 года действовала русская администрация во главе с опытным военачальником, относительно либерально настроенным генералом Павлом Дмитриевичем Киселевым. Он столкнулся с тяжелым наследием войны – хозяйственной разрухой, опустошением казны, массовыми заболеваниями, даже эпидемией чумы, унесшей жизни 25 тысяч человек, включая 8 тысяч российских солдат. П. Д. Киселев пытался бороться с коррупцией, которая, подобно второй чуме, разъедала чиновничество сверху донизу и умело приспособилась к обстоятельствам военного времени. Поставки для российской армии произвольно завышались, и разницу лихоимцы клали в свои карманы. Учиненное расследование обнаружило, что под разными предлогами с населения было взыскано незаконно 2,2 миллиона лей поборов. Сколько было похищено в действительности, оставалось тайной за семью печатями, сражение Киселева со взяточниками и казнокрадами можно было смело уподобить схватке Дон Кихота с ветряными мельницами.

В Адрианопольском договоре султан заранее выразил согласие на проведение в княжествах необходимых преобразований. Пора было приступать к ним. Важными актами, способствовавшими экономическому развитию Молдавии и Валахии, явились отмена внутренних таможен, налога на ввоз сельскохозяйственных продуктов в города, разрешение свободной продажи соли и торговли с заграницей. Была реорганизована полиция, отменены пытки и смертная казнь. В соответствии с трактатом в княжествах были воссозданы национальные вооруженные силы (земское войско), важнейший атрибут государственности. Первый контингент составили добровольцы, сражавшиеся на стороне России в войне.

В 1831 году в Валахии, а в следующем году и в Молдавии вступили в силу Органические регламенты – первые в их истории конституционные акты, определявшие государственный, административный и юридический статус княжеств, финансы, вооруженные силы, аграрный строй, положение различных классов в обществе. Провозглашался принцип разделения властей – законодательной, исполнительной, судебной и административной. Впервые в законе были определены права и обязанности различных институтов, учреждены министерства, введена система судебных трибуналов (в том числе коммерческих, призванных защищать интересы торговли), созданы прокуратура и адвокатура. В регламентах говорилось о торговле как источнике общественного благосостояния и о расширении прав купечества.

В княжествах вводилось почти идентичное законодательство, в регламентах говорилось, что происхождение, язык, общая религия создают предпосылки для их объединения[456].

Регламенты, будучи документами прогрессивными, внедрявшими буржуазное законодательство в европейскую глушь, несли в то же время на себе отпечаток своего боярского происхождения: разделы регламентов, посвященные аграрным отношениям, предусматривали значительное сокращение крестьянских наделов и рост их повинностей в пользу землевладельца, что позволило Карлу Марксу назвать их «кодексом барщинных работ»[457]. Основоположник учения упустил из виду, что одновременно произошло значительное уменьшение падавших на крестьян налогов и повинностей в пользу государства. В. Я. Гросул, внимательно и скрупулезно исследовавший сложнейшую систему аграрных отношений в Молдавии и Валахии, осторожен в выводах: регламент «увеличил доходы землевладельцев и, по-видимому, несколько отяготил положение крестьян. Но это не было резким ухудшением положения основного населения страны, а было дальнейшим развитием процесса, начавшегося раньше». Он подчеркивает: «ни о каком значительном ухудшении положения крестьян… мы говорить не можем»[458]. Но вот о росте доходов помещиков, переадресовавших себе немалую часть прежде поступавшей в казну ренты, говорить можно и должно. Попытки П. Д. Киселева умерить боярские аппетиты ни к чему не привели, он хотел добиться некоторых изменений в этом смысле при утверждении регламентов в Стамбуле – неудачно. Ему оставалось жаловаться в письме К. В. Нессельроде: «Мое положение весьма щекотливо… Я один должен защищать этих беззащитных людей (крестьян. – Авт) против олигархии, жадной и буйной»[459]. Жадные и буйные отстояли свои интересы, а ведь на них опирался царский двор.

Несмотря на эти минусы, ослабление зависимости от Порты, упорядочение государственного строя, проведение реформ способствовало вступлению княжеств в полосу подъема, хотя и на несколько измененной феодальной основе. Посевные площади в Молдавии в послевоенное десятилетие выросли в 2, в Валахии – в 1,4 раза. Опережающими темпами этот рост шел под посевами пшеницы, ставшей основной экспортной культурой. Увеличивалось городское население, а вместе с ним и внутренний рынок, росло число ремесленников, появилось несколько керамических и стекольных мануфактур, в горных лесах стучали топоры, звенели пилы, в Зимниче и Джурджу на воду спускали корабли.

Укрепление и расширение автономии, экономический подъем, увеличение буржуазной, главным образом торговой прослойки, появление национальной интеллигенции – все это способствовало процессам культурного возрождения. В один и тот же 1829 год в Яссах и Бухаресте стали выходить газеты «Курьерул ромынеск» и «Албина ромыняскэ» («Румынская пчела»). Издавали их известные просветители И. Элиаде-Рэдулеску и Е. Асаки Газеты приобрели важную роль в культурном прогрессе, социальных и политических преобразованиях региона. В 1830