Обречено, безысходно, с отчаянием. Океан его глаз наполняется солёной влагой, и у меня больше не остаётся сомнений: он знает, что я знаю. Я вдруг ощущаю, как во мне сыпется что-то сухое и острое, как стеклянная крошка, царапая нутро.

Шагаю к шкафу, резким движением распахиваю его дверцы и...

В эту секунду. От выстрела в спину. Умирает. Моя. Вселенная.

61

Денис

Рита в немом оцепенении переводит взгляд с Алины на меня и обратно. Не говорит, не моргает и даже не дышит. Словно не может поверить в увиденное.

А я стою на расстоянии метра от нее и горю заживо. Чувствую, как от горячего удушающего пламени плавятся мои кости и внутренности, как, бурля, закипает кровь и слезятся глаза.

Как я мог предать самое дорогое, что было в моей жизни?! Как посмел разрушить наш с Ритой мир, который мы так старательно выстраивали? День за днем, кирпичик за кирпичиком.

От осознания собственной никчемности мне хочется рвать на себе волосы, но я не могу пошевелиться, не могу перестать буравить взглядом потрясенную Риту.

- Прости меня. Пожалуйста, прости, - наконец сипло произношу я.

От звука моего голоса она вздрагивает и смотрит так, будто видит меня впервые. Вопреки моим ожиданиям, ее глаза сухи, а лицо спокойно. Рита совсем не похожа на человека на грани истерики. Разве что, выглядит немного растерянно, будто вдруг перестала понимать, где находится.

Так и не проронив ни слова, она быстро срывается с места и исчезает в коридоре. Следую за ней и со сдавливающим легкие страхом наблюдаю, как Рита молниеносно натягивает куртку, и вдруг острой стрелой меня пронзает понимание того, что уходит не на час и не на день.

Она уходит насовсем.

- Рит, прошу, выслушай меня! - в отчаянном исступлении бросаюсь к ней, пытаясь помешать просунуть ноги в сапоги. - Я вчера приехал к тебе домой, увидел вас с Пеплом и подумал, что ты мне изменяешь. Отправился в бар и набрался там так, что ничего не помню... Рит, пожалуйста... Она никто... Я... Люблю тебя... Рит... Рит! Пожалуйста!

Мой голос срывается из-за слез подступивших к горлу. В нескончаемом потоке оправданий я продолжаю цепляться за Ритину одежду и обувь, но она будто не слышит.

Ей все-таки удается обуться и застегнуть молнию на сапогах. Причем делает она это механически, словно робот, никак не реагируя ни на мои прикосновения, ни на мои слова.

Когда Рита распахивает дверь и выбегает в подъезд, я чувствую себя так, словно меня расстреливают в упор. Вот мне тысячи ран, глубоких и не очень. И каждая из них кровоточит. Каждая болит.

В следующую секунду покидаю квартиру вслед за ней. Плевать, что босой. Плевать, что раздет. Единственно важной сейчас кажется необходимость догнать Риту. Чтобы успокоить, чтобы объяснить...

Хотя что я собираюсь ей объяснять? Что набухался и, походу, трахнул другую? Какой же я урод! Моральный урод!

Я признаю собственную вину, но все равно бегу за Ритой. Шлепаю босыми ногами по холодному полу, движимый одним единственным желанием - еще раз увидеть синеву ее глаз.

Веснушка двигается очень быстро а, оказавшись на улице, и вовсе припускает со всех ног. Обледенелый снег больно царапает голые ступни, но я почти не замечаю этого. Ровно как и холода, щипающего тело.

В метрах десяти от подъезда нагоняю Риту и, резко развернув ее за локоть, падаю перед ней на колени, обхватив ее ноги.

- Прости меня, моя любовь! - шепчу я, глядя ей в глаза. - Это все чудовищное недоразумение. Ошибка. Этого больше никогда-никогда не повторится. Я клянусь тебе. Жизнью клянусь. Веришь?

Рита смотрит на меня сверху вниз, и на секунду в ее взгляде мелькает любовь, жалость, тоска, а затем... Затем она медленно и тихо произносит:

- Не верю.

И это звучит как приговор.

Она шагает назад, вырываясь из моих объятий, а я, не успев скоординировать движения, чуть не падаю в снег. Вовремя успеваю подставить ладони и замираю, глядя перед собой. С силой закусываю губу и через мгновение ощущаю на языке вкус крови.

Вот и все. Вот, что я натворил. Нет больше нас. Нет Рея и Риты. Есть только Рей. Одинокий. Раздавленный. Жалкий.

Рита

В тот миг я надломилась, будто треснула,

И в крошево рассыпалась любовь,

Боль вывернула душу мою честную

И потекла по венам, словно кровь.

И вместо губ искусанное мясо,

И по щеке горючая слеза.

Ты ж обещал, ты ведь в любви мне клялся!

Молчишь? Потупил вниз глаза?

Ну и молчи. Словами не поможешь.

Пусть раны кровоточат в тишине.

Обычно за грехи все люди платят,

А я за то, что верила тебе.

До дома добираюсь, как во сне. Ноги сами несут меня по знакомым улицам, а сознание пребывает в ступоре. Пока я бегу, плотина, сдерживающая тонны боли, которые глухо вибрируют где-то в недрах моей души, справляется со своей функцией и не допускает в мозг черные мысли.

Забегаю в квартиру, на ходу сбрасывая одежду, и тут же закрываюсь в ванной. Опираюсь ладонями на раковину, делаю глубокий вдох и медленно поднимаю взгляд к зеркалу. На меня смотрит Рита. Преданная и униженная. Глаза потухли, лицо кажется серым и землистым.

Несколько раз моргаю, и взор невольно цепляется за единственную татуировку на моем теле. Буква "Р", а рядом с ней - полсердца.

"Ритка, ты мой смысл, моя муза, мое счастье. Я без тебя никто, я без тебя умру, слышишь?" - звучит в голове голос Дениса.

И в этот миг внутри меня что-то надламывается, трещит по швам, рушится. Плотину прорывает, и моя выдержка осыпается в крошево.

Комната наполняется истошным криком, грудь раздирают громкие всхлипы, а в душе горит адский костер, сжигая дотла веру, надежду и любовь.

Я впадаю в какое-то странное, близкое к сумасшествию состояние. Вновь смотрю в зеркало и понимаю, что ненавижу человека, отражающегося в нем. Дура. Бесхребетная дура, отдавшая сердце мужчине, которой просто взял и вытер об него ноги.

В диком исступлении хватаю с полки ножницы и, продолжая выть, как раненная волчица, натягиваю прядь своих волос. Мне нужно, даже жизненно необходимо перестать видеть в зеркале прежнюю Риту. Я должна убить ее, вместе с чувствами и мечтами о Денисе.

Щелчок ножниц, и кусок темных волос летит на пол. А потом еще один. И еще. Кромсаю нещадно, торопливо, размашисто. Меня совсем не заботит, что получается