Фаррен пользуется ящиком для хранения красок и каждый тюбик кладет строго на место. Неизвестно, как он поступит, не окажись у него под рукой ящика, однако, навещая миссис Фаррен, я обследовал карманы его старой рабочей блузы и не нашел в них ни тюбиков, ни следов красок. К тому же я исключил Фаррена из списка подозреваемых сразу после того, как выяснил, что у него нет алиби на утро вторника. А ведь суть инсценировки как раз в том, чтобы подтвердить алиби, иначе все это теряет смысл.

Стрэчен раскладывает тюбики на полке мольберта в определенном порядке. На палитру он тоже выдавливает их не просто так, а в соответствии с оттенками спектра. Палитра Кэмпбелла выглядела, как вы помните, по-иному, да и тюбики лежали не на полке, а в сумке, за исключением белой, естественно. Наблюдая за работой Стрэчена, я попытался стянуть у него тюбик с кобальтом, однако он сразу хватился его, когда начал собирать рисовальные принадлежности. И это при том, что после нашей с ним перебранки пребывал в крайнем возбуждении. В общем, Стрэчен не из тех, кто уйдет с уличающим его тюбиком краски в кармане.

Итак, настала очередь Фергюсона. Этот художник всегда кладет краски в карман. Я видел это собственными глазами. Обычно Фергюсон покупает краски у Робертсона, однако на его столе лежал фунтовый тюбик фирмы «Винзор энд Ньютон». Я даже подержал его в руках. У Фергюсона есть страсть к теням определенного оттенка голубого цвета, озадачившим Джока Грэма на картине якобы Кэмпбелла. Фергюсон, и никто другой, нарисовал эту картину и сфабриковал алиби.

Нет-нет, подождите. Есть еще пара деталей, и на них я хочу заострить ваше внимание. Только у Фергюсона имеется алиби, которого убийца хотел добиться путем подделки картины. Всем известна его поразительная зрительная память и внимание к мелочам. Фергюсон возражал против экспедиции в Миннох. И я снимаю шляпу перед сэром Максвеллом Джеймисоном, утверждавшим, что Фергюсон, изучивший привычки соседа, мог устроить в доме Кэмпбелла все таким образом, что даже миссис Грин ничего не заподозрила.

Когда Уимзи закончил свою длинную речь, произнесенную с непривычной серьезностью и рассудительностью, в комнате воцарилась тишина, а потом сэр Максвелл сказал:

– Все это очень хорошо, Уимзи, и звучит вполне убедительно, однако ваши рассуждения ни к чему не приведут до тех пор, пока вы не опровергнете алиби Фергюсона. Мы знаем, что он сам или некто сел в Гейтхаусе в поезд до Дамфриса в девять ноль восемь и далее отправился в Глазго. Билет, который за путешествие пробили трижды, был сдан в Глазго. Кроме того, Фергюсона видели там рабочие мастерской, куда он сдал индуктор, а также мисс Селби и мисс Кохран. Уж не хотите ли вы сказать, что у него был сообщник, выдавшиий себя за Фергюсона?

– Нет, сообщника у него не было. Но, по-моему, в молодости он зачитывался детективными романами. А теперь я хочу кое-что вам предложить, если вы, конечно, согласитесь. Завтра вторник, и мы должны вычислить все поезда, следующие по такому же расписанию, что и в утро, на которое предоставлено алиби. Сегодня вечером мы отправимся к дому Кэмпбелла и попытаемся восстановить события того злосчастного понедельника. Я беру на себя смелость объяснить вам, как все произошло. Если на каком-то этапе я ошибусь, следовательно, моя версия неверна, но если у меня все получится, значит, я прав, и в действительности все происходило так.

– Что ж, лучше не придумаешь, – заметил инспектор Макферсон.

– Но нам надо каким-то образом на время устранить Фергюсона, – сказал Уимзи. – Если он увидит, чем мы занимаемся, то сразу даст деру.

– Да пускай бежит! – воскликнул Макферсон. – Тем самым он лишь подтвердит свою вину.

– Неплохая идея, – кивнул Уимзи. – А теперь слушайте меня внимательно. Нам нужен не очень высокий, но довольно тяжелый человек, который будет изображать Кэмпбелла. Все полицейские слишком крупные. Так что, боюсь, эту роль придется исполнить вам, сэр Максвелл.

– Не возражаю. Если только не станете швырять меня в реку.

– Этого мы делать не будем, но вот прокатиться в не совсем удобной позе вам придется. Еще нам понадобятся два наблюдателя. Один останется с «телом», а второй будет надзирать за мной. Работы им предстоит много. Как насчет вас, господин прокурор?

– Нет-нет, – замахал руками тот, – я уже не в том возрасте, чтобы бегать по горам.

– Тогда пусть это будут инспектор Макферсон и сержант. А вы исполните роль пассажира, если хотите, господин прокурор. Кроме того, нам понадобится велосипед. Любой велосипед, поскольку участник событий все еще терпеливо ждет в Юстоне глупца, который отважится за ним явиться. Яйца и бекон на всех и одна машина, на которой поедут наблюдатели.

Инспектор пообещал обеспечить Уимзи всем необходимым.

– Росс и Дункан, – добавил он, – могут вести наблюдение за Фергюсоном. Ну, вы понимаете. Следуйте за ним тенью, куда бы он ни пошел. А если вздумает скрыться, арестуйте.

– Вот это правильно, – одобрил Уимзи. – Сэр Максвелл, вы поедете из Керкубри, как только закроется паб, и будете ждать на S-образном повороте в девять сорок пять. Макферсон, вы возьмете другой автомобиль и будете исполнять роль Гоуэна, однако, вместо того чтобы вернуться в Керкубри, вы последуете за начальником полиции в Гейтхаус, чтобы сыграть роль Стрэчена, когда настанет время. Вы, Дэлзиел, будете постоянно находиться рядом со мной. Наблюдайте за происходящим внимательно, словно кот за мышиной норой. Вы, господин прокурор, можете делать что хотите. А начнем мы с того, что все вместе плотно поужинаем, поскольку нам предстоит изрядно потрудиться.

– Привет! – сказал Фергюсон.

– Привет! – ответил Уимзи. – Это прокурор, а это сержант Дэлзиел из Ньютон-Стюарта, которого вы уже знаете. Мы собираемся провести небольшой эксперимент, касающийся гибели Кэмпбелла, и хотим воспользоваться вашим жилищем, если позволите. Отсюда удобно наблюдать за домом Кэмпбелла, вы не находите?

– Надеюсь, мы вам не помешали, мистер Фергюсон, – любезно произнес прокурор.

– Нисколько. Проходите. Что именно вы собираетесь сделать?

– Воспроизвести события рокового понедельника, – объяснил Уимзи. – Подскажите нам, если мы что-то сделаем неправильно.

– Разумеется. Когда же начнется представление?

Уимзи взглянул на часы:

– В восемь часов. То есть прямо сейчас. Фаррена изобразите вы, Дэлзиел, или я? Нет, лучше вы, а я останусь под присмотром господина прокурора.

– Хорошо, – отозвался Дэлзиел, выходя на улицу.

– Где вы сидели, Фергюсон, когда приехал Фаррен?

– Здесь. – Он указал на стоявшее возле камина кресло.

– Тогда усаживайтесь туда и делайте то, что делали в тот понедельник. Господин прокурор сядет в противоположный угол, а я – между вами.

– А кем будете вы? – поинтересовался Фергюсон.

– Пока никем. А позднее – убийцей. Всегда хотел примерить на себя эту роль. Ага! Слышите шум? Представление начинается.