В этот момент констебль Росс громко откашлялся, и присутствующие воззрились на него.

– Насколько я понимаю, Росс, – произнес Уимзи, – этот велосипед не дает покоя и вам. С разрешения этих достопочтенных джентльменов, я с удовольствием выслушаю вашу точку зрения.

Взглянув на начальника полиции и получив его молчаливое одобрение, констебль начал свой рассказ:

– А у меня не выходит из головы Уотерс. У него ненадежное алиби, которое никто не может подтвердить. Мы так и не сумели связаться с его другом Друитом на яхте…

– Одну минуту, Росс! – перебил подчиненного начальник полиции. – Сегодня утром мы получили от него телеграмму из Арисейга. Не успели перехватить его в Олбане. Он телеграфировал: «Уотерс присоединился к нам в Дуне в восемь тридцать вторника. Покинул яхту в Гуроке в субботу». Насколько я понял, мистер Друит оставил соответствующее заявление в полиции.

– Ну да, – кивнул Росс, ничуть не смутившись. – Только ведь мы не знаем, что за человек этот самый Друит. По-моему, он в любом случае поддержал бы Уотерса. Он может до посинения утверждать, что Уотерс поднялся на палубу его яхты в Дуне, но факт остается фактом: никто этого не видел. А велосипед вообще исчез. Я считаю, что его следует искать на дне между Эрраном и Странраром. И мы увидим велосипед лишь в том случае, если его вынесет на берег в день Страшного суда. Или раньше, если воспользуемся для поисков глубоководным оборудованием.

– Так в чем же состоит ваша идея, Росс?

– Идея моя, сэр Максвелл, простая и ясная. Изрядно набравшись, Кэмпбелл двинулся на поиски приключений. Он повздорил с Уотерсом и не пожелал этим ограничиться. Кэмпбелл направляется в Гейтхаус, встречает по дороге Гоуэна и мнет ему бока. «Отлично, – думает он, – сегодня моя ночь». Кэмпбелл приезжает домой, выпивает еще и размышляет: «А если вытащить этого ублюдка Уотерса (прошу прощения) из постели и покончить с ним раз и навсегда?» Он снова садится в машину и отправляется в путь. Сосед Фергюсон крепко спит. Он сам признался, что не слышал, как появился Стрэчен. Так с чего бы ему услышать, как уезжал Кэмпбелл? Итак, Кэмпбелл едет в Керкубри и начинает бросать камешки в окно спальни Уотерса. Тот выглядывает на улицу, видит Кэмпбелла и думает: «Не станем же мы драться на улице». Уотерс впускает Кэмпбелла в дом, и они беседуют. Потом один из них предлагает: «Давай спустимся в студию и все выясним». Так они и поступают. В процессе разборки Кэмпбелл погибает.

Уотерс в панике, не знает, что делать. Он выходит из студии и встречает своего друга – того самого Друита, приехавшего на арендованной машине. «Друит, – говорит он. – Я попал в ужасную неприятность: убил человека. Это была честная драка, но меня наверняка повесят за убийство». Приятели обдумывают сложившуюся ситуацию и замысливают хитроумный план. Друит переодевается для миссис Маклеод своим другом Уотерсом. Не забывайте, – с нажимом произнес констебль Росс, – что миссис Маклеод больше не видела своего жильца с тех самых пор, как он вышел из дома после полуночи. Она лишь слышала, как он поднимался наверх, а потом спускался вниз. Когда же она вернулась в дом, завтрак был съеден, а сам Уотерс ушел.

– Однако Друит сильно рисковал, – заметил Макферсон.

– Да, убийцам приходится идти на риск, – ответил Росс. – Пока Друит заходил в дом, Уотерс убыл на машине Кэмпбелла, в которой спрятан велосипед. Затем он сделал то же, что и другие подозреваемые. А именно – отъехал от дома Кэмпбелла в семь тридцать утра вместе с его телом. Полагаю, он выбрал старую дорогу, ведущую к железнодорожной станции в Гейтхаусе. По пути у машины забарахлил мотор или лопнула шина, которую пришлось заменить. Эта старая дорога вся в рытвинах и ухабах. В общем, Уотерс минует поворот на Нью-Галловей в девять тридцать пять и в десять прибывает в Миннох. Он рисует картину, бросает труп в реку и уезжает на велосипеде. У него много времени, ведь он все равно не мог осуществить оставшую часть плана до наступления темноты. Уотерс прячется в холмах и проклинает себя за то, что не прихватил с собой сэндвичи. Те самые, что позднее обнаружились в сумке Кэмпбелла. До наступления ночи ему не грозит ничего, кроме голода. После того как сгустились сумерки, Уотерс садится на велосипед и едет к месту встречи с Друитом.

Тем временем Друит шел на яхте вдоль берега. Это он, а не Уотерс, поднимался на борт яхты в Дуне. А дальше яхта двигалась в соотвествии с рассказом Уотерса. Ночью она пересекла залив Леди-Бей и направилась к Финнарт-Бей, чтобы подобрать на берегу Уотерса, приехавшего со стороны Пинвери. Они подняли велосипед на борт и вернулись в Леди-Бей. После этого им оставлось лишь придерживаться первоначально намеченного маршрута, а потом высадить Уотерса в Гуроке, предварительно затопив велосипед там, где его нельзя будет найти. Господи, это же ясно, как день!

– Но… – произнес констебль.

– Но… – повторил за ним инспектор.

– Но… – подхватил сержант.

– Но… – попытался возразить Дункан.

– Хм-м, – задумчиво протянул прокурор. – Все ваши версии весьма интересны, джентльмены. Однако они основаны на предположениях. Благодарю вас за проделанную работу, но определить, какая из этих версий наиболее предпочтительна, так же сложно, как сделать выбор между шкатулками Порции[25]. По-моему, все они достойны того, чтобы продолжать следствие в этом направлении. Следующим шагом будет поиск улик, подтверждающих или опровергающих правдивость данных версий. Передвижения машин по окрестным дорогам в течение интересующего нас периода времени должны быть отслежены с максимальной тщательностью. Владельца яхты Друита следует подробно допросить. Людей, живущих рядом с заливами Леди-Бей и Финнарт-Бей также необходимо опросить на предмет каких-либо подозрительных передвижений яхты. По крайней мере, мы можем быть уверенными, что одна из представленных нам версий окажется в итоге верной. И это обнадеживает. Вы так не думаете, лорд Питер?

– Да, Уимзи, – присоединился к прокурору начальник полиции. – Недавно вы заявили инспектору, что уже отгадали загадку. Вы готовы озвучить свое предположение? Кто же из наших подозреваемых убийца?

– Вот он, – произнес лорд Питер Уимзи, – самый прекрасный момент моей жизни, которым я буду гордиться до конца своих дней. Я чувствую себя настоящим Шерлоком Холмсом. Начальник полиции, инспектор, сержант и два констебля обратились ко мне с просьбой выбрать одну из представленнных ими версий. Однако я, выпятив грудь, подобно горделивому голубю, могу теперь откинуться на спинку стула и заявить: «Джентльмены, все вы ошибаетесь».

– Черт возьми! – воскликнул начальник полиции. – Не можем же мы все быть не правы.

– Вы напоминаете мне, – продолжил Уимзи, – стюарда на попавшем в качку корабле, который убеждает пассажира: «Сэр, вам не должно быть плохо». Вы можете ошибаться и ошибаетесь.

– Но мы подозревали всех. Послушайте, Уимзи, вы же не собираетесь сейчас пойти на попятную и заявить, что убийство совершила миссис Грин, или молочник, или кто-то, о ком мы даже не слышали. Это будет в худших традициях дешевых бульварных детективов. Кроме того, вы же уверяли, будто убийца – художник, и назвали шесть имен. Вы берете свои слова обратно?