лишь мысли родителей, их взгляды, устремлённые друг на друга, и как они гадают над вопросом, откуда и как мы смогли всё узнать.

— Она моя мать, да? — спросил Брэдли.

В ответ ему снова была тишина.

— Нам стоило сказать тебе раньше, — повела взглядом мама. — Но со временем, мы решили, что будет лучше, если ты ничего не узнаешь.

— Что? — сдался Брэдли, выпустив наружу злость, что бушевала в нём.

— Я был на четвёртом курсе колледжа, когда встречался с вашей мамой, — начал папа. — Мы разошлись на пару недель, во время которых я сдружился с Мередит, и так получилось, что она забеременела тобой, Брэдли. Ей не нужны были дети, поэтому мы условились на том, что ребёнок останется со мной, а она получит денежную выплату. Как только ты родился, она отказалась от тебя, а наша мама усыновила, так что в свидетельстве о рождении её имя стоит в графе мать.

— С самых первых дней, — слабым голосом сказала мама. — я относилась к тебе, как к родному ребёнку. Для меня нет разницы между тобой и Белл, вы оба для меня дети, которых я одинаково люблю.

— Вы мне просто врали? — почти шёпотом спросил брат. — Всё это время…

— Я не могла найти слов, — ответила мама. — А со временем, я забыла, что ты не мой биологический сын. Поверь, всё это время, каждый день, я находила в тебе то, что объединяло нас с тобой.

— Но я не твой сын. И ты не моя мать. Мы друг другу чужие люди.

— Брэд, — прозвучал грубый голос отца. — Она воспитала тебя, ясно? Неужели ты сейчас устроишь истерику из-за того, что она не рожала тебя?

— Да, — Брэд соскочил со стула. — Потому что это имеет значение! Меня все эти годы обманывали, внушили, что именно вы мои родители, а сейчас оказывается, что моя настоящая мать отказалась от меня.

— Она тебе не мать, — сказал папа.

— Да, но я имел право знать.

В этот же вечер он собрал вещи, которые распаковал пару часов назад и сказал, что уезжает обратно в город. Когда он собирался, я подошла к нему сзади.

— Мы же всё равно брат и сестра, — сказала я.

— Конечно, отец-то у нас общий, — буркнул он.

— Я в том плане, что наша мама тебе всё равно остаётся мамой, и мы можем наплевать на эту генетику, остаться родными братом и сестрой.

— Не говори глупостей, — отвёл он от меня глаза. — Твоя мать прекрасная женщина, а моя какая-то незнакомка, которая отказалась от меня в первую же минуту моей жизни.

— Она отказалась, — повторила я. — А наша мама приняла. И ей до сих пор не важно, что тебя родила другая женщина.

— И я искренне благодарен ей за это. Но, будь ты на моём месте, ты тоже была бы зла, что тебя обманывали столько лет.

Мама осталась сидеть за обеденным столом. Я не могла видеть, как она плачет, но не могла видеть и как Брэдли злится на весь свет. Меня саму терзали сомнения и злость. Но, когда Брэд спустился, и проигнорировал её просьбу остаться, я стала злиться на него.

— Я позвоню, как доберусь, — сказал Брэд, открывая двери. — Пока, Белл. Пока, папа. Пока, Вуд.

Мама, будто оглушённая подняла голову вверх.

— Как ты назвал меня? — спросила тихо она.

— До встречи, — брат тяжело выдохнул. Может, он ещё не понял этого, но он уже пожалел о сказанных словах. Он только что буквально отрёкся от неё. И я не могла принять этого. Мой брат, мой единственный и самый умный человек на Земле, поступает так низко, так ничтожно. И я уже чувствовала, как мои ноги хотят догнать его, может ударить его по лицу, крикнуть что-то обидное, забраться в его голову и переставить там всё так, как это вижу я. Но этого нельзя было делать, он потянул дверную ручку на себя.

— Почему ты называешь меня Вуд? — взорвалась мама, выкрикивая эту фраза три раза. — Почему, Брэдли?

Но дверь громко хлопнулась, и Брэдли вышел из дома. Я слышала, как быстро он сел в машину и завёл её.

— Папа! — закричала я. — Почему ты не остановил его?

Он медленно повернул ко мне голову. Он хотел проигнорировать мой вопрос, но я спросила заново:

— Останови его! Догони же! Почему ты просто сидишь?

— Потому что я не против, чтобы он ушёл.

— Что? — выкрикнула я, оглушенная простой фразой отца.

— Он мне не сын.

— Да что ты говоришь такое? — закричала мама. Мне хотелось вторить ей, но подходящих слов не находилось так быстро.

— Мой сын — Брэдли Кларк, добрый и хороший мальчик. А этот человек, который только что ушёл — убийца.

— Да как ты смеешь говорить такое о нём? — сквозь слёзы прокричала мама.

— Я — шериф города, и я знаю, что Алекс Самитьер умер не от передоза. Его смерть не несчастный случай — это убийство.

— Я знаю Брэдли, он бы не стал убивать даже такое ничтожество, как Самитьер, — громко сказала я.

— Я! Я не знаю Брэдли, — так же громко ответил отец. — Я не знаю, какие гены достались ему от этой Мередит, не знаю, насколько злым был он, когда не смог заниматься спортом. Зато я знаю, что он — единственный подозреваемый по делу Самитьера.

— Даже я знаю, что мой мальчик никогда не причинял никому ничего плохого, — уверенно сказала мама. — Я верю ему.

— А я расследовал это дело, и я знаю, что только он, он единственный из всего города имел мотивы для убийства Алекса. И Самитьер умер. Умер, что странно, сразу через три дня, как Брэдли вышел из больницы. На той самой вечеринке, куда уходил наш Брэдли.

— Ты же знаешь, что это просто совпадение, — сказала я.

— Нет, не знаю, — сказал отец. — С самый первых дней я подозревал его. И сейчас, я больше, чем уверен, что это Бред убил Алекса Самитьера.

— Почему тогда не посадишь его? — спросила я.

— Он же мой сын.

— Нет, — ответила мама. — Ты не посадишь его, потому что он ни в чём не виновен.

ГЛАВА 26

В доме было холодно. Плед брата еле согревал меня, я всё не могла уснуть, а завтра мне предстояло написать два теста по химии и французскому. Отец уехал на ночное дежурство в участок, и тогда я поняла, что мне страшно находиться в доме. Я была в комнате Брэда, где стены впитали его аромат, и я чувствовала, что он остался здесь. И почему-то, меня это не успокаивало больше. Я чувствовала себя такой же брошенной. Он не принимал меня больше, как родную сестру.