– К огню поближе сядешь? – развел руками великан.

– Нет. – Она моргнула. – Не тот холод. И даже не тот, что от пустоты рождается, от безыменья, от безвестности, от беспутья. Страшно оборачиваться назад. Там ничего. Зачем я здесь?

– Ну как же? – нахмурился Орлик. – Если вот всё – нас, ну меня, Рина даже – отринуть, так сама ты и остаешься. Сама собой. А здесь ли, не здесь, смысл простой – жить, и все. А уж как жить, отдельная история. Так ты не смотри назад, если мерзнешь! Вперед надо смотреть!

– А я мерзну, когда смотрю вперед, – неожиданно подал голос Рин. Он уже сидел на своем лежаке, и сна у него не было ни в одном глазу. – У меня впереди ничего нет.

– Ты о поединке сейчас или обо всем? – поинтересовался Орлик.

– Обо всем, – вздохнул Рин. – Все перепуталось. Так-то вроде все идет не худшим образом. Незадача осталась – лучшего мечника Айсы на клинок взять. А если вдумываться начинаешь…

– Не вдумывайся, – посоветовал вельт и поспешил к котлу, чтобы подбросить порцию корешков. – А холодно – держитесь меня. У меня и за спиной никакой пропасти, и впереди рытвин не предвидится. Но если и выпадет – разберемся. Пошире – обойдем, поуже – перепрыгнем.

– Не о том холоде я говорила, – тряхнула головой Айсил. – Сочится что-то внутри. Да ни в нутро не втекает, ни наружу не просится, а пронзает насквозь словно стрелой. И такой холод сквозь это самое отверстие льется, что сердце стынет! И ведь кажется мне: знала я, что это. А вот оглядываюсь назад и не вижу ничего. А холод сквозит и сквозит!.. Я когда в сознание в часовне вашей пришла, сначала не в себе была. И показалось мне, будто пламя то и есть наконечник холода, что даже в Погани мне испепелиться не дал. Я и закрылась, даже в ладоши хлопнула. Но почуяла, что, если просто так отгорожусь от пламени вашего, смоет меня холодом. Снесет. На части разорвет!.. А отсечь не смогла. Не вышло!

– А не тот ли в тебе холод, что с пальцев моих на перекрестке слетел? – прищурился Рин.

– А разве это холод был? – удивилась Айсил. – Или ты об инее, что на пальцах твоих оседал? Нет, парень, то, что с пальцев твоих слетело, никак холодом не назовешь…

– Что делать-то будем? – спросил Рин.

– С самого начала начнем, – поднялась с пола опекунша. – К колдуну этому сходим, может быть, удастся нитку сплести, по которой выбираться будем из холода. А потом хочу я в Храм ваш заглянуть. На могильники древние посмотреть! А там и до Водяной башни доберемся…

– Завтра поединок, – напомнил Орлик.

– Так у нас еще и ночь впереди! – пожала плечами Айсил.

Дом Арбиса в Торговой слободе знал всякий. Он жался к Северо-западной башне, проход через которую открывался только по большим праздникам, и сам напоминал башню, вознося грубую кладку выше главной стены. Кованая дверь над двумя ступенями сияла медными заклепками, забранные тяжелыми решетками окна начинались выше десяти локтей от земли.

– Нет никого! – решил Орлик, потратив не меньше пяти минут на грохотание каблуком по стальному листу, приклепанному к нижней части двери именно для этой цели.

– Есть, – заметила Айсил.

– Есть! – крикнул с башни рябой стражник. – Только он никому не открывает!

– А что же он ест? – погладил живот Орлик.

– Демон его разберет! – пожал плечами стражник. – Кто говорит, что наколдовывает себе еду, кто – что у него выдолблен ход в ближайшую лавку. А я думаю, что он выползает из своего убежища раз в месяц с тележкой и закупается впрок!

– Это какая же тележка пройдет в такую узкую дверь? – задумался Орлик. – Я бы за снедью выползал из убежища раз сорок в месяц! А если еще и за вином? А если еще… И откуда ж он берет монеты на еду? – окликнул стражника вельт, но тот, удостоверившись, что башню колдуна никто не штурмует, исчез.

– Что будем делать? – спросил Рин. Одно из окон ближе к неровной кровле показалось ему открытым, но решетка не давала рассмотреть.

– Дверь можно сломать, – подумав, решил Орлик. – Если принести из ближайшей кузни стальной брус да стукнуть сюда и сюда, то она выпадет вместе с кладкой. Лишь бы башня не упала. Но вряд ли колдун станет с нами после этого разговаривать.

– А после чего станет? – поинтересовалась опекунша.

– Может быть, его как-то заинтересовать? – нахмурился Рин.

– Чем можно заинтересовать колдуна? – махнул рукой Орлик. – Я как-то служил одному колдуну. Его вообще ничего не интересовало! Одно только беспокоило, как бы кто не заколдовал его самого. У колдунов такая штука считается вызовом. Пока ты его не заколдуешь, он даже разговаривать с тобой не станет!

– В самом деле? – подняла голову Айсил. – А я уж думала, моего знания о том, что на верхнем ярусе башни сидит маленький и злой маг, уже достаточно, чтобы заинтересовать его. Что ж, пусть я и не определилась до конца, кто я – колдунья, воительница или воровка, но в магии, что опутывает эту башню словно паутина, прорех вижу более чем достаточно. А если вот так?..

Опекунша только щелкнула пальцами, как из открытого окна донесся негодующий крик, и минутой позже меж прутьев решетки просунулась маленькая седая голова.

– Сейчас открою! Надеюсь, мне дадут пять минут на приведение себя в порядок?

Арбис действительно слыл затворником. Достаточно было сказать, что тот же Рин еще мальчишкой слышал о башне колдуна в Торговой слободе. Но о самом колдуне никаких слухов по Айсе не ходило, и даже бросание камешков в окна башни ничем не закончилось. То есть не случилось ни битого стекла, ни гневного окрика.

Теперь же Рин вслед за Орликом и Айсил поднимался по узкой лестнице, которая опоясывала всю башню по спирали, на ее верхний ярус, хотя крепкие двери сияли медью и бронзой на каждом этаже. Никакой прислуги в башне не нашлось, засовами гремел сам колдун, двери распахивал сам колдун, факел держал над головой сам колдун и даже ругался на мерзкую осеннюю погоду, головную боль от буйства Погани, сырость дров и жульничество пекаря по соседству тоже сам Арбис.

Теперь он ковылял перед Орликом, и великан мучился сразу тремя трудноразрешимыми проблемами: не зацепить там и тут висящие на стенах какие-то травы, коренья, кости и деревяшки; не оступиться на крохотных, в половину ноги нормального человека и в треть ноги большого человека, ступенях; и не раздавить ненароком карлика, который старательно пыхтел и подпаливал факелом бороду Орлика.

Колдун и в самом деле оказался карликом. Он был еще меньше ростом, чем Камрет, имел что-то вроде горба на загривке, обтянутую желтой кожей худую физиономию и длинный хвост седых волос на затылке. Причем хвост перевязан был так туго, что если морщины на лице Арбиса и собирались поселиться, то неминуемо отправлялись к его лбу и ушам вслед за жестоко истязаемыми волосами. Все остальное уродство или красоту Арбиса скрывала парчовая темно-синяя мантия, которой Орлику не хватило бы даже на то, чтобы прикрыть грудь во время еды. Впрочем, довольно крепкие руки Арбиса держали факел уверенно, а густо покрывающие их браслеты явно тянули ни на одну меру золота.