class="v">— «Уж лучше так умру; оставьте вы меня».

             — «Прощайте; не прожить вам дня.

Отца духовного позвать вы прикажите

             И гроб получше закажите.

             Уж не ударьте в грязь лицом,

Распорядите всё перед своим концом,

Чтоб после не было ни споров, ни тревоги.

             В шесть лошадей возьмите дроги,

             Покров богатый, балдахин...»

— «Не беспокойтесь, я не знатный господин;

Не для того копил всю жизнь свою именье,

Чтобы на мотовство пошло, на погребенье!

Могу я обойтись без этих пустяков».

      — «Есть у меня собранье черепов,

             Но нету черепа скупого;

Продайте мне свой труп, купить его готов;

             Не сыщете купца другого».

— «Когда не шутите, то я себя продам».

— «Серьезно говорю».— «А много ли дадите?»

             — «Ну, двадцать пять рублей я дам».

             — «Нет, мало!» — «Сколько же хотите?»

— «По крайней мере сто».— «Как можно? Пятьдесят».

                     — «Прибавьте».— «Шестьдесят

                     И ни копейки боле.

Поверьте, что другой вас даром не возьмет.

             Простите!» — «Быть по вашей воле:

Давайте по рукам, да деньги наперед!»

ЛЕВ И ЛИСИЦА

И умному всего предвидеть невозможно;

               Но ежели придет беда,

То в случае таком ума терять не должно:

С умом и от беды спасешься иногда.

Лисица от собак в пещеру забежала

И, Льва увидев там, присела, задрожала.

Потрясши гривою, разинув страшный зев:

«Добро пожаловать! — сказал с насмешкой Лев.—

               Пора уж, право, и обедать.

Хочу я твоего мясца теперь отведать».

               — «О, правосудие небес! —

Вверх голову подняв, Лисица возопила.—

Так точно, правду ты, Зайчиха, говорила:

За грех родителей и детям мстит Зевес.

И я... за мать свою... казнь люту принимаю».

— «Что бредишь ты? Совсем тебя не понимаю».

— «О, государь! Прости мой справедливый страх;

               Всё в кратких объясню словах,

               В осеннюю однажды пору

               К покойной матушке моей

Зайчиха от дождя зашла погреться в нору.

Грех дурно говорить о матери своей;

Но от тебя, монарх, я ничего не скрою

               И, как пред богом, пред тобою

               Должна всю истину сказать:

Прожорлива была моя покойна мать.

Пришелицу она мгновенно растерзала.

               Та, умираючи, сказала —

Не позабыть мне ввек ее последних слов,—

Сказала: «Будет тот наказан от богов,

Гостеприимства кто законы нарушает

И странников в своем жилище умерщвляет,—

Погибнет он, и весь его погибнет род!»

                    И подлинно, чрез год

В норе, где мать моя Зайчиху умертвила,

Земля, обрушившись, убийцу задавила».

Лев призадумался. «Пошла,— сказал,— пошла!

Дарю тебе живот». Лисица поклонилась

Его величеству и от него пустилась,

                     Как из лука стрела.

ЗОЛОТАЯ СТРУНА

На лире порвалась струна;

Обыкновенная была она.

Вот навязали вмиг другую,

      Однако не простую,

             А золотую!

             И лира начала блистать.

             Но стали как на ней играть,

Не та уже была гармония, что прежде.

             Коль именитому невежде

             Стул в Академии дадут —

                         Чего ждать тут?

КУЛИК-АСТРОНОМ

      «Кулик велик! Кулик

      Велик! Кулик велик!»

Так хрюкала в лесу Свинья, или Веприца,

      Большая мастерица

                     И врать

                     И жрать.

— «Да полно же тебе! — сказала ей Лисица.—

           Что клеплешь ты на Кулика?

           Чем эта птица велика?

Лишь только нос большой, как у кастрюли ручка;

                     А сам он что за штучка!

Ты, видно, спятила, Хавроньюшка, с ума».

           — «Ах ты, безбожница-кума!

Да знаешь ли, Кулик мой гений-самоучка!

                     Великий астроном!

Чтó перед ним мясник коломенский Пахом!

           Кулик мой, по своей охоте,

           Весь день и ночь всё на болоте...»

           — «А что же делает он там?»

— «На кочку с кочки он, мой миленький, летает

           И звезды носиком считает;

А астрономии ведь выучился сам;

Не зная грамоте, и по одним звездам

                     Всё, всё тебе расскажет

                     И, что где есть, покажет.

Однажды указал мне кучу желудей...»

                     Есть свиньи из людей,

       Которые невежд хвалами превозносят,

Да за это у них чего-нибудь и просят.

СЛОН И СОБАКИ

             Брылан, задорный беглый пес,

             С большой Свиньей схватился,

             Возился с ней в грязи, возился,

             Свиною кровью обагрился,

Всю Свинью искусал, прогнал и... поднял нос.

             «Знай, наши каковы кусаки! —

Сказал он ей.— И век Брылана поминай!»

Возрадовались все его друзья, собаки,

                                  «Ай! ай! —

Визжит, вертя хвостом, Брех, пудель сухощавый.—

             Покрыл себя, Брылан, ты славой!

                  Ай, ученик! Ай, друг!

                  Прославил ты наш круг!»

— «Ай, ай! Брылан! ай! ай! — кричат тут и щенята.—

Хвала, свиной герой!» — «Послушайте, ребята! —

             Брылан преважно возгласил.—

Чуть-чуть я у Свиньи хвоста не откусил.

             Когда же сладил со Свиньею,

Примусь и за Слона. Ну что, в родню хоть толст,

             Да не в родню, быть может, прост.

                          Друзья! за мной!

Я знаю, Слон идет теперь на водопой.

Марш на Волынский двор!» За ним все побежали...

Увидели Слона, смешались, задрожали,

             Попятились. «Стой, толстый, стой! —

Кричит Брылан.— Как смел обидеть ты дворняжку?»

                    — «Какую?» — «Завирашку!

Проси прощения; не то, брат, на дуэль.

Заставлю