— Это только так кажется, — ответил бодро мне профессор, как-то расслышав мои слова сквозь плеск воды. — Способов заработка существует миллионы, но каждый из живущих на земле людей выбирает свой. Если бы внутри вас, юноша, не жила склонность к авантюре, вы никогда бы не решились на то, чтобы поехать неизвестно куда и непонятно зачем. Поверьте, в этот путь отправляется только тот, кто к нему готов.

— Думаю, если бы парни знали, какие неприятности их ждут в пути, то большая часть отказалась бы сразу, — произнесла Настя. — Разве не так, Григ?

Ответить не успел. За меня высказался профессор:

— А разве ты стала бы рождаться, если бы знала, что тебя ждет в будущей жизни?

— Не понимаю, что ты этим хочешь сказать…

— Только то, что трудности у любого человека начинаются с рождения. Приходится учиться всему, и каждый навык дается очень непросто. Сначала учишься ползать, затем ходить. Потом выживать, болея разными болезнями, а чем дольше живешь, тем больше трудностей появляется перед тобой. В этом смысл. Жить трудно, но каждый выбирает для себя свои трудности. Одни копают себе уютную норку и сидят там до конца жизни, изредка выскакивая за едой, другие бродят по миру, подвергая себя всевозможным опасностям в надежде что-то найти. К какому типу ты относишь себя?

— К тем, кто копает норку, — не задумываясь ответила девушка. — Другого мне не надо.

— И именно поэтому ты здесь — в месте, где смыкаются гранями разные миры? Где даже находиться опасно?

— Да, поэтому, — очень серьезно ответила Настя и тут же рассмеялась, настолько абсурдным ей показался собственный ответ.

А я задумался. Действительно, поехать сюда или не поехать, решал сам. Догадывался ли, что будут неприятности? Несомненно. Знал, деньги просто так не зарабатываются, а все равно поехал…

Потому что мне хотелось оказаться как можно дальше от Москвы: от Ирки, от той жизни, в которой никак не находил себя. Правильно кто-то сказал: только неудачники открывают новые страны, остальным хорошо у себя дома.

Да, здесь мне плохо, больно, иногда противно и одиноко, но здесь я чувствую, что живу. Так что если выбирать нору или дорогу, выбираю трудный путь, как бы это глупо ни звучало…

Правда, и в нору тоже хочется, особенно после того, как дорога наскучит и утомит, а то и просто отлежаться после очередной полученной раны.

— Я тоже предпочитаю норку, уютную и тихую, — пробормотал я. — Но там скучно, поэтому иногда хочется погулять по лугу. А гулять лучше всего, далеко не уходя от своего убежища, чтобы успеть прибежать обратно, когда какой-нибудь оголодавший хищник решил тобой пообедать.

— Вот видишь, и Григ предпочитает норку, — торжествующе воскликнула девушка, выбираясь из ямы. — А ты его толкаешь в лабиринт, который пройти никто не может!

— Он за этим сюда пришел, заключил договор, что добудет артефакт.

— А чьи черепа лежат у арки? — спросил я. — Этих мертвецов тоже вы привели?

— Какие черепа?

— Горка у входа — десять или пятнадцать, чистенькие, хорошо просушенные.

— Боюсь, не понимаю, о чем вы говорите, юноша. — Профессор выбрался из воды. — Кроме вас и меня сюда еще никто не дошел, конечно, если не считать того бедолаги, которого утащила с тобой кичи.

Я полез наверх. Чувствовал себя неплохо, сил добавилось, боль ушла, и очень хотелось есть. Сергей Сергеевич оделся и внимательно посмотрел на девушку.

— Эти мертвецы случайно не из твоего мира?

— Не знаю, — пожала плечами девушка, быстро надевая комбинезон, и в этот раз мне ничего не удалось рассмотреть, настолько стремительными были ее движения. — Когда ходила в последний раз в лабиринт с этой стороны, у входа ничего не было.

— Ты мне не говорила о новых попытках. Выходит, они все-таки были?

— Я не могла. — Девушка отвернулась. — После окончания учебы меня включили в группу, которая ищет новые способы проникновения в лабиринт. Так что теперь это моя работа, и она секретная.

— Ты записываешь все, что происходит здесь? — Профессор спросил спокойно, хотя видно, что это далось ему нелегко. Я немного недоуменно посмотрел на него. Что-то здесь происходило. Девушка, которая так мне нравится, определенно шпионка. Записывает все, что здесь происходит, и передает чужой разведке. Казачок-то засланный…

Обидно, что теперь после ее донесений и в чужом мире ко мне будут относиться как к идиоту. А кто я еще?

Вздохнул и стал одеваться. Комбинезон густо посыпан каменной пылью. В лабиринте, похоже, не подметали, местный дворник только кости собирает да черепа от неудачных соискателей артефакта складывает в кучки…

— Пишу только то, что относится к лабиринту, — ответила девушка. — Проникновение Грига в него я уже описала, его возвращение тоже.

— Понятно. — Сергей Сергеевич чуть улыбнулся. — Нравится работа?

— Главное достоинство ее в том, что она дает мне возможность видеться с тобой, когда хочу.

— Кто-то придет сюда из вашего мира?

— Ты же знаешь, на кордон моя раса может попасть только одним путем — через лабиринт. — Девушка вздохнула. — Это я могу ходить иначе, и то потому, что твоя дочь. Кстати, с меня сняли копию генетического кода, попытаются в будущем вырастить кого-нибудь обладающего такими же возможностями.

— Скоро ждать гостей?

— Лет двадцать требуется для того, чтобы создать нового человека, убедиться, что все сделано правильно. И вы, и мы еще не очень хорошо понимаем, как устроено наше тело.

Конечно, нам известно больше вас, но и наши знания не идеальны, в них немало лакун.

К тому же даже после того, как этот человек появится, не факт, что ему удастся попасть на кордон. Сам говорил: лабиринт оценивает людей по непонятному нам принципу, а проход в пещере самостоятельная часть…

— Да, это так. — Профессор зашагал к дому. — Пошли в дом, есть хочется.

Мы с Настей посмотрели друг на друга, потом девушка неожиданно подошла ко мне и чмокнула в щеку.

— Это за то, что остался в живых, я переживала за тебя.

— А ты сама давно ходила в лабиринт?

— Хожу в него каждый год с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. Если тебе интересно, то я, в отличие от тебя, ни разу не ходила направо, всегда поворачиваю налево.

— И как?

— Там нет воздуха…

— Как это?

— Не знаю. Я после лабиринта обычно мало что помню. Вдруг становится нечем дышать, потом впадаешь в панику, рвешься куда-то, бьешься о камни, потом ползешь обратно. И всегда страшно…

— И ты все равно идешь?!

— Да, хоть и очень боюсь. — Настя зябко повела плечами. — Но я не одна такая, с нашей стороны у входа в лабиринт навалено больше тысячи черепов, их тоже туда кто-то принес.