“Прости, Дима, видит Бог, не страх получить обвинение в убийстве вынуждает меня терпеть. Но подожди. Не такой я человек, чтобы просто забыть о твоей смерти. Никогда еще не было случая, чтобы я не отомстил за друга…”

Действительно ли он так думал, или просто по чисто человеческой привычке пытался оправдать себя в собственных глазах, неизвестно. Еще несколько лет назад, Сергей, не колеблясь, бы ответил на этот вопрос, но сегодня он просто не знал ответа.

В это время коротко звякнул телефон. Боков схватился за трубку как за спасательный круг.

— Сергей Михалыч, тут такое дело, — забасило издалека. — Вроде задержали убийцу Маргариты Славиной. Нашли на улице с огнестрельным ранением. Все приметы на лицо и на лице, — засмеялся невидимый собеседник.

Эскулап усмехнулся, уловив в глазах Сереги зажегшуюся искру профессионального интереса.

— Где он?.. Понятно. Сейчас буду.

— И поторопитесь. Тут за ним двое ребят из ФСБ прикатили. Говорят, что этот стрелок у них по какому-то делу проходит.

— Попридержать сможете их?

Трубка немного помолчала.

— Ну… минут десять у вас есть… я думаю.

Боков засунул телефон в карман и посмотрел на выжидающего Эскулапа.

— Нашли убийцу балерины, — нехотя сказал Сергей.

— А также и Кожухова. Я прав?

— Насчет вас я пока ничего не решил, — не отвечая на вопрос сказал Боков. — Оставайтесь здесь.

— Я подожду. — кивнул Эскулап. — Заодно позвоню майору, чтобы мы могли собраться и обсудить дальнейший план действий.

“Сукин сын! Он словно заранее знает, каким будет мое решение.”

— Мы нужны друг другу, — простодушно сказал старик. — И лишним доказательством этому служит то, что вы уходите отсюда живым. Стоит мне отвернуться, и вас застрелят с крыши соседнего здания.

Сергей покосился на темное окно без занавесок, напротив которого они стояли со стариком.

— Ведь не зря же я зажег свет, — пожал плечами Эскулап.

Максу Кретову было тяжко. Кое-как перевязанная рана продолжала кровоточить. Он чувствовал это по все более частым и продолжительным приступам головокружения, сотрясающим окружающий мир и ледяному холоду где-то в правом подреберье, куда попала пуля.

Макс шел, а вернее будет сказать плелся по тихой московской улочке вдоль некрашенного забора с торчащими отовсюду шляпками ржавых гвоздей. Временами Кретову казалось, что забор этот никогда не кончится. Начавшийся было с нескольких капель дождь пошел сильнее и стало немного легче, когда ледяные струйки поползли по спине. Теперь стало возможным идти прямее, в голове прояснилось.

“Ненадолго. Уж это то я гарантирую.”

Иногда Макс приподнимал перекошенное от боли лицо вверх и давал дождю возможность омыть пылающие щеки. Во время одной из таких передышек, он принял решение: вместо того, чтобы тратить силы на шагание в никуда, лучше всего остановиться и составить четкий план действий. Макс прислонился к забору, навалившись на шаткую опору всем своим весом, что принесло невыразимое облегчение страждущему телу. Он не стал садиться, потому что понимал, что после этого просто не сможет встать.

Почти избавившись от физических неудобств, мозг заработал в полную силу.

“Врач. Это в первую очередь. Дальше. Снять деньги со счета. Их накопилось немало. А потом…”

Ему показалось, что застрявшая между ребер пуля стал вращаться по своей оси. Пару секунд он еще держался, но потом громко вскрикнул и упал на колени. Сквозь застлавшую глаза пелену, Макс вдруг увидел Лиду или как ее там, медленно шагавшую к нему по другой стороне улицы. Рука сама по себе скользнула в карман. Пальцы обхватили рукоятку пистолета.

“Она убьет меня. Эта стерва прикончит меня прямо у этого поганого забора… в грязи…”

Оружие весило примерно тонну. Девушка подошла настолько близко, что он уже различал блеск ее глаз.

Она вытянула руку, тщательно целясь.

И не стреляла. Она просто стояла и целилась в него. На мгновение их глаза встретились, и Макс вновь услышал тот вопль в глубине сознания, который никак не мог распознать.

И еще глаза. Зеленые глаза, мерцающие удивительным светом в пламени свечи.

Вой сирены ворвался как глас спасения. Девчонка заколебалась, бросив быстрый взгляд на другой конец улицы. Полицейский «форд» выехал из-за угла.

— Не повезло мне два раза, — поспешно сказала Лида. — Но Бог троицу любит. Я еще вернусь. Слово Гарпии.

Девичий силуэт превратился в багровый туман и поднялся к небу длинной спиралью. Кретов уже перестал отличать реальность от порожденного раной бреда.

— Это… — хрипло пробормотал он, цепляясь за последние искры сознания, — это… не может быть она… Это не… Ило…

Макс ткнулся головой в траву и не видел и не слышал, как выскочивший из машины полицейский перевернул его на спину, обращая к небу улыбающееся лицо, благодарное за то, что уже не нужно ни видеть, ни слышать.

Боков узнал, что такое успеть в самый последний момент. Когда он появился в дверях палаты, то увидел, как молодой парень в сером плаще завел Максу Кретову руки за спину и сковал их наручниками.

— Я вас уверяю, что это совершенно лишнее, — сердито сказал молодой врач с бравыми гусарскими усиками, стоявший немного в стороне.

— Ничего, доктор, — сказал средних лет мужчина в точно таком же сером плаще, наблюдавший за своим молодым коллегой из глубины палаты. — С ним все будет в порядке.

Макс, в голове которого шумело от потери крови и лошадиной дозы какой-то химии, впрыснутой услужливым санитаром, все же нашел в себе силы что-то проворчать в ответ на это замечание. Федералы проигнорировали его бормотание и, синхронным движением подхватив под руки, потащили к выходу из палаты.

— Одну минуту, — гневно покусывающий губы Боков преградил им дорогу. — На каком основании вы забираете подозреваемого в убийстве?

На лицах федералов возникла сложная смесь из недовольства и презрения. Но поскольку Боков был