– Ну и шли бы в монахи. Они дольше живут, вот посмотрите хотя бы на отца Мелехция.

Отец Мелехций сложил руки и потупил очи.

– Так в монастырях, сэр, только теологи долго живут, – удивился полковник. – Эта работёнка не по мне. Если же идти в монастырские рыцари, то какая разница?

– В орденах, в отличие от светских армий, требуют дисциплины, что для тайдера неприемлемо, – прошелестел о. Мелехций.

– Я однажды был тамплиером. Приказали охранять еврея-инкассатора, который возил для ордена собранные налоги. Болтались года два между Мидией и Беотией, места пустынные, сэр, ничего полезного для Англии сделать невозможно, а этот тип мною помыкал! Ну, я его… В общем, сэр, я уволился. Вернулся в Амьен, забрал отца Мелехция, тут-то и началась настоящая работа. – И на лице Хакета засияла счастливая улыбка.

– Тут-то они вас и нашли, – напомнил о. Мелехций.

– Да, – поскучнел полковник. – Сунули в костёр… Деньги отняли, подлецы…

– Об этом случае было в отчётах, – сообщил Макинтошу доктор Глостер.

– Вы мне кончайте этот вечер воспоминаний, – разозлился Макинтош. – А лучше скажите, почему в отчётах не было ничего об оживлении профессора Биркетта.

– На вас не угодишь, – заметил о. Мелехций. – В тот раз вы ругались, что он мёртв. Теперь вас возмущает, что он жив…

– Мы полагали, никакой спешки нет, – сказал доктор Глостер, – и прежде чем докладывать, надо провести внутреннее расследование.

– Провели?

– Проводим. Доктор Бронсон ищет флуктуацию, повлиявшую на состояние наших кадров таким радикальным образом; Историк Второй с отцом Мелехцием просматривают старые отчёты на предмет несоответствия.

– Результаты есть? – И Джон Макинтош опять посмотрел на о. Мелехция. Тот покивал головой:

– Теперь никто не помнит смерти Биркетта, а также вашего визита в лабораторию в связи с его смертью, что естественно, раз уж он не умер. А мне известно, что он скончался во время тайдинга в Московию середины семнадцатого века, в паре с полковником Хакетом. Нынче никто про это не знает.

– Вы подтверждаете это, полковник Хакет?

– Так точно, сэр! Могу добавить, что из отчётов исчез русский «ходок» Никодим. А я его по приказу начальства задушил! Директор даже собирался послать со мною мистера Бронсона, чтобы он побеседовал с покойником. А теперь они оба про Никодима не помнят.

– Отчего там умер профессор Биркетт?

– Эмоциональный шок, сэр. Сердце не выдержало того, что он увидел в Москве, сэр.

– А что понесло вас туда? Что вы там делали?

– Искали нового русского «ходока».

– Тут вот какое дело, мистер Макинтош, – вмешался доктор Глостер, потирая нос. – По уверениям этих двоих, приборами был обнаружен «ходок», материализовавшийся в Московии в 1650 году. И вроде как его-то они и искали. Но сейчас наши приборы показывают «ходку» в тех же местах, доходящую лишь до 1822 года. Так, отец Мелехций?

– Так, – подтвердил тот. – Мы с Историком Вторым пошарили на исторических сайтах всех стран бывшей России и нашли ссылку на такое сообщение: в 1822 году Святейший синод объявил, что чудо в плосковской церкви Покрова Богородицы следует считать ложным. Кстати, село Плосково-Рождествено поныне стоит на реке Согоже. А чудо заключалось в явлении верующим, прямо во время пасхальной службы, какого-то Прозрачного Отрока.

В течение следующей недели стараниями профессора Биркетта, выдающегося знатока русской литературы, удалось предположительно вычислить иностранные фантомы, внёсшие всю эту сумятицу в стройное здание заговора против императора Павла. Профессор обратил внимание на странную судьбу одной личности, погибшей во время эксцессов, сопровождавших устранение негодного императора.

Этой личностью был Николаус, или Клаус, фон Садов, товарищ президента Берг-коллегии А.В. Алябьева, преподаватель Петербургского горного училища и член Академии наук. Человек в научных кругах очень известный, с огромным авторитетом, он оставил много учеников. Неудивительно, что о его жизни и случайной смерти было написано немало воспоминаний и даже два романа.

Романы эти профессор Биркетт читал Бог знает когда, но теперь, после лекции Сэмюэля Бронсона, посмотрел на них новыми глазами. Первый вышел в конце девятнадцатого века и был вполне стандартным романом-биографией; в нём скучным языком, с натужными диалогами излагались этапы научной карьеры фон Садова со дня его приезда в Екатеринбург в 1798 году и до марта 1801-го, когда он случайно погиб. Второй написал беллетрист А.А. Букашков в начале 1930-х годов.

Вообще А.А. Букашков числился в России по детективному жанру и даже слыл «королём русского детектива». Профессор, зная, что аннотации к книгам, вместе с хвалебными эпитетами, выдумывают сами писатели, относился к его «званию» достаточно скептически. В некий момент Букашков бросил своё «королевство» и затеял перелицовку романов западных мастеров вроде Майн Рида, Дюма-отца и Р.Л. Стивенсона. Он занялся халтурой от бедности: чтобы прожить на гонорары в нищей стране, надо было издавать в год не меньше семи романов.

Когда и этот Клондайк закончился, Букашков ни с того ни с сего перекинулся на исторические исследования и написал скандальный роман «Фон Садов, которого не было». Здесь учёный был обрисован как международный аферист, промышлявший добычей индейских скальпов в Америке, организатор нескольких покушений, в том числе на президента Адамса, Наполеона и императора Павла. В России он и не был никогда! В доказательство автор приводил выписки из полицейских журналов: согласно одной «фон Садофф» въехал в Санкт-Петербург 11 марта 1801 года, аккурат в канун убийства Павла Петровича; другая была о том, что уже 12 марта его самого нашли убитым возле казарм Преображенского полка.

Научная общественность от этого романа впала в шок. О жизни известного геолога фон Садова сохранилось много свидетельств; представлять её цепью нелепых деяний – так же странно, как описывать жизнь королевского мушкетёра д’Артаньяна, будто он гвардеец кардинала.

Профессору Биркетту эта книга послужила основой для начала поиска. Он довольно быстро нашёл в воспоминаниях современника событий Н.А. Саблукова место, где тот пишет об удивительном факте, сообщённом ему генералом Тормасовым: якобы 12 марта в городе были найдены два тела Николая Садова. Затем оказалось, что сообщение о въезде Садова в город 11 марта и впрямь имеется в полицейском журнале, с указанием, что прибыл он из Стамбула; но согласно другим документам днём раньше он же читал лекцию в Горном училище.

Доктор Глостер передал в распоряжение профессора Биркетта Историков Первого и Второго, и они втроём перелопатили все доступные им архивные материалы, взяв их в основном из мировой Сети.

Ротмистр Конногвардейского полка Тихопланов пишет в дневнике своём, что граф Пален приказал убить Николая Садова, что и было исполнено какими-то головорезами в присутствии оного ротмистра у Преображенских казарм близ полуночи 11 марта. Из-за чего вышла у них ссора, он не знал, поскольку поздно подошёл.