– С тебя станется.

Лара заперла дверь на засов и осмотрелась: обстановку составляли стул, комод и двуспальная кровать. На стене над кроватью темнел крест.

«Теперь понятно, почему эту комнату отдали мне».

Посреди комнаты стояла деревянная ванна. Лара опустила в неё руку – вода едва тёплая. О том, чтобы звать Андреаса и просить подогреть воду колдовскими чарами, не могло быть и речи.

«Помоюсь и так», – решила она, сбрасывая одежду.

Держа тарелку на согнутых коленях, Лара лежала в ванне, ела яблоко и размышляла: «Перед восходом солнца украду из конюшни лошадь и поскачу в Дрезден. Хорошо бы поспать, но если лягу, то, боюсь, просплю до самой своей казни…»

Лара услышала от двери тихий скрип. На её глазах засов сдвигался сам собой.

– Стервец бесстыжий…

Из-за приоткрывшейся двери выглянул Андреас.

– Я же сказала – не входить! – прошипела Лара.

– А убирать за тобой кто будет, злыдня? Такой погром учинила.

– Ты колдун, ты и убирай.

Когда Андреас самоотверженно попытался зайти в комнату, Лара облокотилась о край ванны, привстала и швырнула в него яблоком. Дверь с треском захлопнулась.

– Что за коты пошли наглые? – проворчала она, вонзая зубы в другое яблоко.

Остывшая вода напоминала о холоде стен в её темнице, и с мытьём пришлось покончить. Не успела она одеться в сорочку, как дверь опять отворилась. В комнату – уже целиком – проник Андреас. Лара с угрозой подняла бровь.

– Ты вознамерился лишиться уха?

– Пойдём, я тебе кое-что покажу, – улыбнулся колдун.

– До утра не подождёт?

– Если ты хочешь развеять своё дурное настроение, то до утра лучше не ждать.

– Гнев – это не дурное настроение, это естественный отклик на дурные манеры других.

– Пойдём скорее, ты не пожалеешь.

Лара надела поверх сорочки юбку и корсаж и без энтузиазма последовала за Андреасом. Когда они вышли в тёмный двор, она почувствовала, как колдун взял её за руку, и поджала губы.

Приведя её в конюшню, Андреас показал на стойло.

– Адская Тьма! – воскликнула Лара.

В ответ послышалось радостное ржание. Лара обняла кобылу за шею и прижалась к её прохладной щеке.

– Я только что забрал её из конюшни Мецгеров.

– Лизелотта с Генриеттой решат, что лошадь украли, и огорчатся, – с сожалением заметила Лара. – А впрочем… Узнав, что я сбежала из тюрьмы, может быть, и догадаются.

– Кто такие Лизелотта с Генриеттой?

– Мои новые подруги.

– У тебя были старые? – засомневался Андреас.

– Нет, не было. Но сколько можно себе одних врагов наживать? Пора и друзей заводить.

– Лара, я тебе не враг. – Колдун встал рядом и кивнул на лошадь. – Я даже решил тебе её подарить.

Лара от души рассмеялась.

– Слыхала, Тьма? Он собрался подарить мне мою же подругу! Твой бывший хозяин такой плут… – Она поцеловала Адскую Тьму в чёрный нос. – Доброй ночи, моя дорогая, больше мы с тобой не расстанемся.

– Тогда чего ты хочешь? – с примирительной улыбкой спросил Андреас. – Я теперь колдун, я всё могу.

– Шкаф хочу.

– Какой ещё шкаф?

– Который у епископа в кабинете стоит. В позднеготическом стиле. – Лара небрежно махнула рукой. – Тебе не понять.

Она вышла из конюшни и, не дожидаясь Андреаса, вернулась в трактир. Старик по-прежнему пил пиво, не обращая ни малейшего внимания на то, что сидит за разорённым столом. Направляясь к своей комнате, Лара на ходу сказала:

– Доброй ночи, Крэх.

– Ты меня простила?

– Нет.

Крэх горестно вздохнул.

– Послушай, Лара. Беспринципным и хитрым меня сделала безнадёжность, которую испытал я, Андреас и пусть немного, но узнала и ты. Жизнь в чужой шкуре не проходит даром даже для сильного человека. Моей единственной отрадой была возможность летать и… то, что воевать не пришлось. У Андреаса это была ты.

Лара замерла перед дверью.

– Он сам так сказал?

– Ещё когда был твоим котом. «Всё, что есть в моей жизни хорошего, – это Лара». Поэтому, пока Изольда была жива, он и терпел, когда ты его превращала, лишь бы быть рядом с тобой.

«И что мне с этим делать? Раньше я была бы рада, а теперь…»

– Я догадывался, почему Андреас тебя обратил, и знал, что зла он тебе не желает, в худшем случае продержит кошкой до вечера. Но мне было выгодно убедить тебя в обратном. Прости.

«А сейчас тебе выгодно нас помирить?» – невольно подумала Лара и, ничего не ответив, заперлась в комнате.

Пока она расшнуровывала корсаж, за её спиной воровато стукнул засов.

– Андреас, это больше не смешно. Ты что, самоубийца?

Словно в подтверждение её слов, бывший кот не только вошёл, но и дверь закрыл, отрезая себе последний путь к отступлению.

– Свободных комнат в доме нет, – доложил он.

– Мне-то что? – подбоченилась Лара. – Иди к своей… Эрнестине!

– О боже, ты запомнила, как зовут мою несостоявшуюся невесту? – умилился Андреас.

– Уходи, я не шучу!

– И я не шучу. Все комнаты, кроме этой, заняты спящими постояльцами.

– Как колдун мог бы и позаботиться, – с упрёком отозвалась Лара, а поймав его взгляд, поняла: «Он и так позаботился». – Я всё равно не позволю тебе здесь ночевать!

– А если так? – коварно улыбнулся Андреас и достал из-за пазухи свёрток. Развернув тряпицу, он протянул Ларе книгу из чёрной кожи – настолько новую, что она почти ощущала запах свежей краски. – Можешь её коснуться.

Лара не сводила с книги зачарованных глаз.

– Коснись её, и ты тоже получишь колдовскую силу, – донёсся до неё гипнотизирующий голос Андреаса.

– Я помню всего два заклинания, – сказала она.

«Одно из них опасно для тебя».

– Если хочешь, выучишь новые. Ты можешь пользоваться книгой наравне со мной.

Лара подняла на Андреаса недоверчивый взгляд.

– С чего ты решил одарить меня такой милостью?

– Потому что это, похоже, единственный способ убедить тебя не убегать. Я хочу, чтобы между нами всё было честно.

– Честно? Колдуны не бывают честными, а ты перестал быть честным ещё до того, как стал колдуном.

– Не язви и вытяни руку.

«Как же опостылела эта борьба! Хочу уехать и не видеть вас больше никогда – ни тебя, ни Крэха, ни книгу».