— Пойдемте же! Если умрете вы, для нее жизнь будет кончена.

Воины и матросы увлекли барона и лейтенанта за собой, подталкивая их к юту. Они отступали беспорядочно, отбиваясь от преследовавших их мавров Зулейка, спешивших взять реванш.

В считаные минуты они все оказались на борту своего корабля.

— Рубите дреки! — крикнул лейтенант, пытаясь остановить панику.

Барон, потерявший было голову от отчаяния и страданий, на своем корабле вновь обрел хладнокровие. Казалось, он забыл о том, что собирался любой ценой вырвать графиню из рук Зулейка. Теперь он должен был спасать прежде всего собственный корабль и своих людей, оказавшихся перед лицом превосходящего их численностью врага.

Отдавая четкие приказы, он быстро распорядился поднять паруса, чтобы выйти в открытое море и оторваться от четырех галер, которые окружали его и собирались взять на абордаж. Барон приказал сосредоточить на носу все имевшиеся в наличии аркебузы, чтобы не позволить людям Зулейка перейти в атаку.

Двумя залпами он остановил их, помешав подняться на мостик и сбросив их на палубу. Затем он воспользовался моментом, обрубил дреки и освободил бушприт, застрявший в снастях берберийского корабля.

Мощный порыв ветра разделил два корабля.

— Паруса по ветру! Паруса по ветру! — кричал молодой капитан, свесившись с мостика.

Пока марсовые опускали шкоты латинских парусов, чтобы поймать ветер, а аркебузы стреляли по четырем галерам, кулеврины обстреливали борта галер оглушительными залпами.

Но все же положение «Сирены» было почти отчаянным, поскольку алжирские галеры не желали упускать добычу, полагая, что она сама идет к ним в руки.

Их орудия, превосходившие втрое орудия мальтийцев, отвечали непрерывным огнем. Ядра разбивали борта «Сирены», круша флоры[35], и наносили огромный урон артиллерии, поражая и самих артиллеристов, и людей, спешивших заделать пробоины.

Одна из галер, находившаяся с подветренной стороны, попыталась пойти на абордаж, целясь на нос «Сирены». Однако галера мальтийцев, благодаря умелому маневру капитана, чудом избежала столкновения и вышла из окружения, буквально растолкав своих преследователей.

Но, несмотря на то что «Сирена» с честью вышла из этого опасного положения, ей было не уйти от огня берберийской артиллерии. Вражеские галеры обстреливали ее с трех сторон.

Зрелище было чудовищным. Каменные ядра дождем сыпались на палубу, на мостик, на надстройку, пробивая доски настила, а ядра кулеврин обрушивались на борта, изрешетив их от ватерлинии до фальшборта.

Грохот от всех этих орудий стоял такой, что невозможно было разобрать команды барона и лейтенанта, которые пытались отвести свой корабль в открытое море. Дикие и ужасные выкрики алжирцев вливались в общий грохот.

Алжирцы пришли в ярость, встретив упорное сопротивление мальтийцев. Неудачная попытка взять «Сирену» на абордаж разозлила их еще больше. Они обстреливали несчастную галеру из аркебуз и длинных пистолетов, швыряли на нее сосуды с воспламеняющимися веществами, орали во всю глотку:

— Уничтожьте их! Убейте! На это воля пророка!

Мальтийцы с отчаянным мужеством пытались отвечать как могли, но борьба была неравной. Мостики, баррикады, надстройка, палуба — все было усыпано мертвыми и ранеными, плавающими в крови, в доспехах, изрешеченных осколками ядер пушек и кулеврин, которые продолжали непрерывно пробивать настилы и навесы.

Ядра разбивали борта «Сирены», круша флоры, и наносили огромный урон артиллерии…

Среди артиллеристов потери были огромны. Они падали дюжинами, сраженные огнем врага, рядом со своими орудиями, которые постепенно замолкали из-за нехватки людей.

Галера представляла собой странную развалину, чудом державшуюся еще на плаву. Она вся была разбита, изрешечена, без фальшбортов, без руля, который упал на ют, расщепленный надвое пушечным ядром. Палубы и мостики обрушились под обстрелом.

— Сдавайтесь! — кричали со всех сторон берберы, снова пытаясь взять галеру на абордаж.

И тут прогремел голос барона:

— Мальтийские рыцари умирают, но не сдаются!

В этот миг из груди оставшихся в живых вырвался крик радости:

— Паруса! Паруса! Помощь близка!

С севера, со стороны Сардинии, на горизонте показались белые пятна. Конечно, это не могли быть вражеские корабли, те могли бы появиться с юга.

Увидев их, отважные защитники галеры, готовые было признать себя побежденными, воспрянули духом и стали еще решительнее отвечать на обстрел берберов. Берберы же, казалось, немного приутихли.

Они тоже заметили эти белые точки, которые предвосхищали появление новых парусников, может быть посланных вице-королем Сардинии на помощь мальтийским рыцарям. Экипажами овладело беспокойство, они боялись оказаться между двух огней.

Расстояние было еще слишком велико, чтобы узнать, каким кораблям принадлежат эти паруса, однако командиры берберов не без основания решили, что это, несомненно, не тунисские и не алжирские корабли.

Да и ожесточенное сопротивление мальтийцев заставило их усомниться в успехе.

Барон и лейтенант, заметив беспокойство, охватившее врага, воспользовались им, чтобы удвоить натиск.

— Паруса по ветру! Паруса по ветру! Сардинские галеры на подходе! Вперед, мальтийцы! Все, кто умеет стрелять, — к кулевринам!

Матросы и воины устремились к орудиям, возле которых оставалась только горстка артиллеристов. Огонь, который, казалось, замер, возобновился с новой силой, мальтийцы наносили страшные удары по берберийским кораблям.

Эта адская канонада вынудила нападавших оставить добычу, которая вот-вот могла от них ускользнуть.

Кроме того, их галеры тоже сильно пострадали в этом бою. Они быстро подняли паруса и, дав последний залп, окончательно разрушивший надстройку «Сирены», направились на запад, к Алжиру.

Галера мальтийцев осталась одна в клубах дыма от последних выстрелов, а из груди молодого капитана вырвался отчаянный крик, поскольку он не мог преследовать беглецов и никакая сила не могла их остановить.

Глава VIII

Фрегатары

Пока оставшиеся в живых (а их оставалась едва половина после обстрела берберов) оказывали помощь раненым на палубах и возле орудий, лейтенант с мостика внимательно следил за парусами, направлявшимися прямо к галере.

Окинув их опытным взглядом, он сразу понял, что это не боевые корабли, посланные им на помощь вице-королем Сардинии, и не мальтийские галеры с берегов Тосканы или Лигурии. Это были два небольших корабля, оснащенные как фелуки, совершенно не способные оказать галере нужную помощь или преследовать корсаров, которые уже почти исчезли на горизонте.

— Господин барон, — сказал лейтенант молодому дворянину, который приблизился к нему с надеждой, что ему удастся возобновить погоню на одном из этих парусников, — я думаю, что в настоящий момент графиня для вас недосягаема.

У барона вырвался глухой стон, он облокотился на фальшборт, как будто силы его вдруг оставили. На лице его читалось такое отчаяние, что лейтенант испугался.

— Господин барон, — сказал он ему взволнованно, — вы человек военный и поэтому не должны сдаваться. Если сегодня удача на стороне неверных, несмотря на