Средиземноморья, которые наслышаны о моих делах, я просто хороший моряк, они называют меня Нормандцем. Для неверных я Бен Кадек, для моих земляков я Жан Барт.

— Скажите мне, — обратился к нему барон, — вы бы хотели заработать пять тысяч скудо?

Фрегатар подпрыгнул от неожиданности.

— Клянусь водами Гаронны! — воскликнул он, выкатив глаза. — Пять тысяч скудо!

— И это не помешает вам в вашем испанском деле.

— Да за такие деньги я подожгу в Алжире Касбу и дом проклятого Кулькелуби. У меня с ним есть незаконченное дело, которое тревожит мою душу.

— Я не прошу столь многого, — ответил барон с грустной улыбкой.

— Что я должен сделать, синьор?

— Возьмите меня вместе с моим товарищем на вашу фелуку и высадите в Алжире. Потом сможете помочь мне в одном деле.

— Вы хотите спасти там кого-то?

— Графиню Сантафьора.

— Я так и подумал! — сказал Нормандец. — Вы дали бой алжирским галерам, надеясь вырвать ее из рук неверных, прежде чем они увезут ее в Алжир. Синьор, за деньги, которые вы мне предлагаете, я предоставляю вам в полное распоряжение мою фелуку и моих людей и обязуюсь помогать вам во всем. Как и у всех фрегатаров, у меня есть там друзья, которые смогут нам помочь. Я только прошу вас полностью довериться мне и дать слово, что вы будете осторожны и осмотрительны. Вы понимаете, что речь идет о жизни и смерти, и знаете, что пантеры Алжира жаждут христианской крови.

— Я сделаю все, что вы хотите. Господин лейтенант, достаньте из денежного ящика мои пять тысяч скудо.

— Синьор, — сказал Нормандец, — лучше пускай они пока побудут на борту вашей галеры, а не на моей фелуке. По завершении дела вы попросите Великого магистра расплатиться со мной.

— Как пожелаете.

— Дайте мне десять минут, чтобы приготовить для вас каюту, синьор…

— Барон Карл ди Сант-Эльмо, — сказал мальтиец.

— Клянусь водами Гаронны! — воскликнул фрегатар, восхищенно глядя на молодого капитана. — Вот чьего имени так боятся все неверные во всем Средиземноморье! Так молод и так знаменит! Я должен был догадаться, что только вы могли дать бой стольким галерам. Синьор барон, для меня высокая честь принимать вас на борту, вы можете всецело положиться на мою преданность.

Потом он склонился над лестницей и крикнул:

— Эй там! Освободите мою каюту!

— Где Железная Башка? — спросил барон.

— Зачем вам этот человек? — спросил лейтенант. — От этого хвастуна больше хлопот, чем помощи.

— Хоть он и боится неверных, но меня не бросит, — ответил барон. — Он слишком ко мне привязан.

Однако Железной Башки не было ни на юте, ни на верхней палубе. Его нашли после долгих поисков в трюме, где он спал как сурок, обнимая свою громадную палицу.

Когда он вышел на палубу с еще заспанными глазами, мутными от выпитого кипрского вина, то сразу же начал бахвалиться:

— О! Какая битва, господин барон! История поведает нашим потомкам о нашем доблестном сражении, имя барона ди Сант-Эльмо будет вписано туда золотыми буквами. Простите, что я уснул, но я так яростно орудовал своей палицей, круша броню и шлемы, что буквально упал, совершенно обессиленный. Вы ведь знаете, сколько весит мое оружие и как быстро оно лишает последних сил. Боже, какой бой! Мне ничуть не жаль тридцати двух алжирцев, которых я отправил проведать Магомета.

— Да, у вас действительно ужасный удар, мессер Железная Башка, — сказал лейтенант с иронией. — Без вашей палицы берберы захватили бы «Сирену», и я думаю, никто бы не ушел живым. Разве тех, кого вы потопили в кипрском вине, было всего тридцать два?

— В крови, синьор, — сказал каталонец, притворяясь обиженным.

— Ну, тогда будем надеяться, что когда вы окажетесь в Алжире, то убьете по меньшей мере шестьдесят четыре.

— В Алжире! — воскликнул бедный потомок рода Барбоза, вытаращив глаза.

— Мы отправляемся на фелуке этого фрегатара, — сказал барон.

— В Алжир!

— Мы должны освободить графиню.

Отважный Железная Башка чуть было не упал на палубу. К счастью, прямо за ним была грот-мачта.

— Синьор! — воскликнул он. — Вы отправляетесь искать смерти! Ваш синьор отец поручил мне охранять вас, я не могу вам этого позволить.

— Ты пойдешь со мной! — ответил барон сухо.

— Вы думаете, что…

— Что ты боишься.

— Я — потомок Барбоза! Ах, синьор барон, не будьте ко мне несправедливы. Я не боюсь берберов, я не боюсь даже самого Кулькелуби.

— Тогда спускайся в фелуку.

Каталонец скорчил ужасную гримасу. Зная, что с молодым хозяином шутить не приходится, он последовал за ним, чтобы не показаться трусом в глазах экипажа. Он спустился по лестнице, волоча за собой огромную палицу, которой никогда в жизни никого не убил.

— Господин ди Сант-Эльмо, не совершайте безумств, постарайтесь, чтобы вас никто не узнал, если вы хотите спасти графиню и не окончить жизнь в ужасных мучениях.

— Я обещаю вам это, лейтенант.

— Как бы я был счастлив, если бы мог сопровождать вас и разделить с вами все опасности вашего безрассудного предприятия.

— Вам нужно спасти наших храбрецов, вы не можете оставить свой пост.

— Скажите мне хотя бы, где я могу вас ждать.

— Если вам удастся сделать все вовремя, ждите меня у Балеарских островов, я попытаюсь укрыться там, если мне удастся спасти графиню.

— Я буду крейсировать вдоль берегов Испании, а если представится благоприятный момент, подойду к берегам Алжира. Кто знает, может быть, вам пригодится наша галера.

— Прощайте, господин лейтенант, и, если мне суждено погибнуть и я не смогу достичь желаемой цели, помните, я рассчитываю на вас.

— Клянусь, господин барон, что постараюсь освободить синьору Сантафьора, даже если мне придется отдать за нее жизнь. Я постараюсь заручиться поддержкой Великого магистра нашего ордена и всех мальтийских рыцарей.

Они обнялись, взволнованные и растроганные, а экипаж обнажил головы, расставаясь со своим молодым капитаном.

— Прощайте! — в последний раз сказал барон, обращаясь к своим отважным товарищам, глаза которых увлажнились. — Я надеюсь, что однажды увижу всех вас снова и поведу к новым победам.

Потом он быстро спустился по лестнице и спрыгнул на палубу фелуки, где его нетерпеливо поджидал Нормандец.

— Нам нужно спешить, синьор, — сказал фрегатар. — Если вы хотите высадиться в Алжире и не слишком отстать от галер берберов, нам нельзя терять ни минуты.

Двенадцать матросов, составлявшие экипаж фелуки, были крепкими и отважными людьми из разных городов Средиземноморья. Они тотчас подняли два огромных латинских паруса и отдали швартовы.

На мостике галеры матросы, выстроившиеся вдоль борта, махали шлемами в знак прощания.

— До свидания, храбрецы! — в последний раз крикнул барон.

— Да поможет вам Бог, синьор! Удачи господину ди Сант-Эльмо! — прокричали дружным хором мальтийцы.

Фелука развернулась и догнала другую, которая уже отошла от галеры.