Левон снова поворачивается и осматривает мой внешний вид. Джинсы пришлись в пору, а вот топ с рубашкой оказались немного маловаты в груди. Одежда пошло обтянула мои выпуклости, увеличивая их визуально на размер.

Я даже услышала, как парень сглотнул при виде меня.

— Пошли. — буркнул парень. — Нужно торопиться. Через несколько часов Захар приедет в дом, где его держат. Не стоит попадаться ему на глаза.

Плетусь за Левоном по коридорам, испуганно оглядываясь на бугаев. Ощущение преследования меня не покидает. Чувство такое, что они поймают меня и оттащат обратно в палату. Даже факт, что все они люди моего отца, меня не успокаивает. Некоторым из них Левон сказал, что мы едем по делам и скоро вернёмся.

— правильно делаешь. — шутит Левон, замечая мою нервозность. — Сейчас никому нельзя доверять. Даже своим.

— Может быть мне и с тобой ехать не стоит? Может быть ты предатель?

— А ты как думаешь, я похож на предателя?

Внимательно смотрю на Левона, задумываясь над его словами. Если папа подозревает Макса, но логично не исключать и Левона из списка подозреваемых, но моё сердце говорит, что я могу доверять ему. Пока парень только протягивал мне руку помощи.

— Нет. — уверенно отвечаю я, забираясь на пассажирское сиденье. — Ты похож на австралийского серфера.

— Воу, воу, воу! Палехче, юная леди. Если бы у Вас не было мужчины, я мог бы подумать, что Вы со мной флиртуете. — он заводит джип и выжимает газ. В ответ я улыбаюсь. Впервые за долгое время, непроизвольно отмечаю, что с Левоном я всегда улыбаюсь. С ним легко. А с Максом все так сложно, непонятно. Последние дни он только и делает, что отталкивает меня. — Да, ладно, расслабься, Алёна. Я не собираюсь отбивать тебя у Беса. Может быть, и хотел, но оказаться дважды в отношениях, когда девушка любит Гроссерия, а не меня. Это слишком.

— Дважды… Значит, ты и Селена…

— Встречались пару месяцев. Потеряв надежды на Макса, она прибежала ко мне, чтобы найти утешение. А когда Бесу понадобилась жилетка, убежала быстрее Флэша. — Парень говорит об этом легко. — Но я рад, что так получилось. Было бы хуже, если бы она осталась со мной.

— Как думаешь, между Максом и Селеной может быть сейчас что-то? — слова Левона возвращают меня к рассказу отца о том, что все это время Макс посещал базу, где жила Селена. Он заходил к ней. Был недолго. Доказательств, что они спали не было, но что ему делать было у неё? Почему скрывал это.

— Не знаю. Они близки, их многое связывает. Селена бы согласилась на все, но вот Макс… Знаю только, что он очень сильно любит тебя. С детства сходит с ума. — он бросает на меня быстрый взгляд. — В лагере я как-то нашёл у него в вещах твою фотографию, он всегда носил ее с собой как талисман. Мы как-то с парнями своровали ее, чтобы позлить Беса. Так он когда не нашёл ее, просто озверел, набрасывался на каждого. Чуть не поубивал. Для него была не выносима мысль, что кто-то просто смотрит на тебя.

Сейчас мало что изменилось. Макса стоило назвать Отелло. Это имя ревнивцу подошло бы больше. Но слова Левона успокаивают меня.

Мы доезжаем до небольшого дома в частном секторе рядом с аэропортом Внуково. Меня поражает, как с виду светлый домик оказывается тщательно охраняемым, почти военным объектом.

С Левоном меня пропускают внутрь. Значит папа доверяет парню.

— Максу можно свободно передвигаться по территории дома. Здесь не работает никакая связь и интернет. Лука не держит в его тюрьме, но и не выпустит, пока во всем не разберётся. — мы быстро поднимаемся по лестнице. На нервной почве я сгрызаю все ноги на руках по дороге, забываясь и не думаю, что я не одна. Сердце сходит с ума. Неужели я его увижу? — Тут где-то спальня была…

Левон распахивает дверь и замирает, за его спиной мне не удаётся рассмотреть ничего. Даже звуков никаких нет. Он также резко закрывает ее обратно и быстро говорит:

— Здесь его нет. Пошли на первый все-таки. Может быть он вышел? — он аккуратно берет меня под локоть и практически тащит назад к лестнице. Этим он и выдаёт себя. Чувствую не ладное. Вырываюсь и возвращаюсь к спальне, открываю дверь и замираю.

Мое сердце разбивается в дребезги. Легкие наполняются ледяным воздухом.

В центре комнаты стоят раздетые Макс и Селена. По их лицам написано, чем они тут занимались.

Позади меня тяжело дышит Левон. Он тоже не ожидал такого.

***

Вглядываюсь в морщинистое лицо старушки, удерживающей палочку в руках. Миловидное лицо никак не сочетается с траурным платьем на ней. Глаза почти выцвели, почти белые.

— Маргарита Александровна? — осторожно спрашиваю ее, заглядывая в отчёт Захара. Если ему верить, то она настоящая бабушка Макса.

— Да. — сухо говорит она, злобно зыркая на меня. Она не доверяет мне. — А Вы работали вместе с моим сыном?

— Все верно. — лгу ей. — Мы восстанавливаем картинку событий из прошлого, поэтому хотели бы расспросить по подробнее про жизнь Вашего сына, его работу, семью.

— Мой сын погиб. — упрямо повторяет старушка. — Много лет назад и вспоминать я ничего не хочу. До сих пор не понимаю, зачем я открыла Вам дверь?

— Потому что Вы не знаете, кто убил Ваших близких, а я помогу в этом разобраться. — она недоверчиво смотрит на меня, поджимает губы. Стараясь убедить ее, добавляю: Есть шанс, что Ваш внук жив.

— Что Вам нужно?

— Недавно я нашел подтверждение того, что настоящая фамилия Вашего сына и невестки были засекречены, как и его звание. Все можно было проверить, если бы мы спохватились хотя бы лет пять десять назад, а не двадцать. Сейчас сложно найти концы, кто это сделал и почему. К нашему несчастью все архивные документы были на бумаге. Мне нужно знать все, что Вы помните.

— Я не знаю кем работал мой сын и чем он занимался. Зато точно знаю, что его женушка, Лилька, успешно наставляла ему рога с кем не попадя. Ей всегда было всего мало. Мой Андрюша для неё и то и это… а ей все мало. Не нравилось ей видите ли по гарнизонам ездить. А чем она думала, когда замуж выходила за военного? Всю душу истрепала моему мальчику. Он по этому и уехал в Сирию, подальше от ее хахалей, лишь бы она не гуляла. Чуть из семьи не ушла, прошмандовка драная. На любую работу был согласен. Тварь белобрысая. До могилы его довела. Эта она убила его.

Она же даже детей где-то нагуляла. Высрала и в подоле принесла. Андрюша и выблядков этих принял, пустил ее, сделал вид, что это его дети. Когда я отказалась называть их своими внуками, он перестал со мной разговаривать. Требовал, что я признала их.

— Почему Вы так уверены, что это были не от него дети? — бабушка ушла не в ту степь, но я даже рад.

— А Вы их видели? А моего Андрюшу? Два чёрных арапчонка! Как они могли родиться у моего мальчика, он же совсем светлый! И потаскуха Лиля блондинка, в кого еще они могли пойти такими смуглыми брюнетами?