Крестный поворачивается к нам обратно и обращается исключительно к папе:

— Лука, соседка видела, как мальчик попал под колёса автомобиля. Он умер у неё на глазах. Демьян специально кинулся под колёса на зло родителям, неудачный детский каприз, он только не рассчитал, что его действительно это может убить.

— Почему по документам Макс раньше числился как Демьян?

— Не знаю. У меня даже нет теории. — Крестный разводит руками. — Я не нашёл ни одного подтверждения или доказательства того, что у ребят отец был не Андрей Погорелов. Ничего. Его мать скорее всего просто не любила невестку и выдумала историю. С вредными женщинами иногда такое бывает.

— Что же это за семья такая, что о ней труднее собрать информацию, чем о Саддаме Хусейне. — отец закуривает, запуская пальцы в бороду. — Парень в доме не Макс, Алёна права. Мы арестовали Хозяина, и допрашивал я его. Но тогда, где наш Макс?

Внутри меня все холодеет. От мысли, что с Максом могло что-то случиться, мне становится плохо. Ком тошноты подкатывает к горлу.

Папа видимо разделяет мои чувства, потому что с силой стискивает в ладоне тлеющую сигарету.

— Из дома в бар около десяти вечера выехал Макс, в след за Аленой. В половину одиннадцатого он прибыл в бар, где встретил Левона. Потом в баре его брат убил твоего однокурсника… Когда и где они успели поменять местами… Сколько у него было времени?

— Макс говорил со мной в комнате для служащих. Это был он. — добавляю я.

— Около двенадцати. Я видел, как он выходил и шёл на склад, он попросил меня присмотреть за Аленой. — Левон подаёт голос. — Он практически растворился. Пропал на складе.

— Вы обыскивали склад?

— Нет, не было причин. — голос Левона ломается. Парень кривится. Майлз бьет кулаком по стене. Они просчитались.

— Он вырубил и спрятал Макса, переоделся в его одежду. Когда мы уехали, озабоченные произошедшим, кто-то забрал его и увёз. Поднимите все записи с камер. Пленки были точно испорчены и заменены, но нам нужен список тех, кто был в баре. Проверить каждого, выпотрошить. Без церемоний и жалости. Найдите моего сына.

Папа говорит тихо, но от его голоса звенят стёкла. Мы все вытягиваемся по струнке от грозной интонации.

— Семейством Погореловых я займусь лично. — папа говорит эти слова с особым остервенеем. Могу поклясться, что он хочет крови. — С ними определенно что-то не так.

Крёстный заглядывает в свой телефон и резко бледнеет:

— На дом совершено покушение. Все наши убиты. ЛжеМакс в тяжёлом состоянии госпитализирован. Алан пока не даёт прогнозов, выживет ли он…

***

Клубок запутывается все сильнее. То, что казалось понятным пару минут назад становится сложной загадкой теперь. Мой родной и такой знакомый с детства Макс — сейчас кажется чужим и далеком. Словно человек с фотографии, которого ты видел и знаешь, как зовут, но не знаешь о нем ничего.

Я наблюдаю за маленькими капельками, стекающими по стеклу. На меня всегда дождь навивал грусть, а сегодня особенно. Мысли и чувства обострились до предела, я напоминала оголенный провод. Любое прикосновение ко мне могло спровоцировать разряд.

Тот парень в доме был полной копией Макса, у него был его голос и жестикуляция, но его глаза были так холодны. Можно было превратиться в сосульку под действием его взгляда. У моего Макса внутри скрывался вулкан, он готов был проснуться в любую секунду. У любимого мужчины в глазах плясали черти

Машина заехала во двор больницы, где уже стоял дядя Алан. Он просто стоял под дождем, промокший и взволнованный. Все это время он ждал нас.

Я выскочила из машины на ходу, вылетела из неё, не задумываясь о последствиях. Пока мы ехали до больницы, я изгрызла все ногти и приобрела дюжину седых волос. Внутри зудел один вопрос: «Что если это настоящий Макс?».

— Как он? — у меня не хватает терпения даже проявить воспитанность. Со стороны я напоминаю сумасшедшую, длинные волосы взлохмачены и стоят дыбом. Я не расчесывала их весь день.

— В очень тяжелом состоянии. У него сломаны ребра, сотрясение мозга и множество поверхностных ранений. Но не это самое страшное… — он все рассказывает это не мне, а папе вышедшему из машины в след за мной и стоящему позади. Его водитель учтиво держал над нами зонт. Я даже не заметила, как они вышли. Кончики пальцев были холодными и синими от переживаний. — Он накачан серьезными седативными препаратами. Такой дозой можно убить мамонта…

— И… — отец кладёт руку мне на плечо, не давая податься вперёд и убежать в больницу. Меня лихорадит.

— Мы ввели его в искусственную кому, выводим препарат. С ним пока нельзя будет поговорить. Завтра-послезавтра.

— Выводи сейчас. — командует отец и просто поворачивается в сторону больницы. Меня восхищает его умение управлять людьми.

— Если мы запустим его организм обратно, то препараты начнут очень быстро всасываться в кровь и разрушать его органы. Принимая во внимание, что недавно ему пересаживали костный мозг — это серьезная угроза для его жизни. — у меня во рту пересыхает. Это все очень серьезно.

— Ал, выводи!

— Нет. — останавливаю отца, хватая его за рукав и почти отрывая пуговицу. Нельзя навредить ему. — Нужно подождать. Мы не можем рисковать его жизнью.

— У нас нет времени. — строго говорит отец мне, бросая взгляд на маму. — Это может быть не Макс, а значит в эту самую минуту, где-то наш Макс может умирать. Это не риск?

Его голос отрезвляет меня, выпускаю его рук и просто киваю. В таком разрезе я не думала об этом.

— Лука! — нашу процессию останавливает взволнованный Левон с телефоном в руках. Австралиец не так бодр и улыбчив, как обычно. — Еще один Макс нашёлся, раненый и слабый, но живой. Парни везут его сюда. Они немного шокированы таким поворотом… Не могут понять, почему его … два…

— Тогда ждём второго. — говорю я, набирая побольше воздуха в легкие. Задыхаюсь от волнения. Скоро здесь будет два Макса, нужно только понять, кто из этих двоих кто. — С ним и разберёмся.

Судя по всему отец со мной соглашается, потому что мы просто проходим в кабинет дяди Алана и ждём, когда привезут Макса. Второго макса. Нашего или Хозяина. Мне так и не понятно, почему его прозвали именно так.

— Когда он приедет, положите в его палату, как будто ничего не происходит. Организуйте суету и переживания, чтобы все было красиво, правдоподобно. Персонал не должен ничего знать. Потом к нему пойдёт Алёна, чтобы проверить, он это или нет. Мы будем просто ждать. — он грозно сидит в кожаном кресле, задумчиво рассматривая невидимую точку.

— Это слишком опасно, Лука. Я не пущу ее. — у мамы не менее грозный вид, она элегантно садится напротив него, закидываю ногу на ногу.

— Из нас никто не сможет их отличить. Он мастерски подготовился. Уверен, что оттачивал схожесть долгие годы. Мы их и раньше не отличали. Думаешь, получится сейчас? А её он не тронет её, он не этого хочет. Он хочет занять его место и весь этот цирк организован только, чтобы мы их перепутали и слили не того. — с этими словами папа достаёт из кармана зажигалку и протягивает мне. Я удивленно смотрю на неё, он хочет, чтобы я закурила перед встречей? — Это электрошокер, несмотря на маленькие габариты, вырубит его моментально. Если поймёшь, что это не Макс, вырубай. Если запутаешься — вырубай. Не рискуй. Мы будем рядом и постараемся все держать под контролем.