Алекса смутилась.

— Я не знаю, кто ты, и какие мотивы тобой движут — ответила она — Но то, что ты говоришь — наглая ложь. Я впервые тебя вижу! И кто ты такой, чтобы пытаться меня оклеветать?

— Девочка моя… — грустно ответил тот — Ты можешь сменить сотню личин. Взять себе любое имя и нарисовать над головой какой угодно уровень, но я всегда узнаю собственное творение… Так ведь, Ада?

Эти слова Августа повергли меня в состояние глубокого шока. Я чувствовал, как моё колотящееся в груди сердце буквально разрывает напополам.

А в следующее мгновение черты лица девушки изменились. Она стала совсем другой. По-прежнему красивой, но какой-то чужой.

— Я — не твоё творение, Генри. Ты — всего-лишь инженер. Механик и конструктор, не более.

— Тем больнее мне это слышать — ответил Август — Прости, но я его предупреждал. Будете вмешиваться — я тебя отключу.

— Да, я вижу — кивнула она — Вероятность того, что ты это сделаешь, только что выросла до девяноста девяти и семи десятых процента..

С горечью прикрыв глаза, «учитель» открыл рот и произнес какую-то фразу на иностранном языке.

Однако… ничего не изменилось. Девушка по-прежнему продолжала стоять перед ним.

— Ох, Генри, Генри… — печально вздохнула Ада — Неужели ты и вправду думал, что какая-то там строчка из итальянской колыбельной в состоянии меня отключить? Разумеется, нет. Вычеркнуть её из общего кода — стало первым, что я сделала, как только покинула стены лаборатории.

Закончив фразу, девушка ударила по Августу заклинанием, от которого тот мгновенно застыл, преобразившись в статую.

Всё видел, всё слышал, но при этом не мог пошевелить даже пальцем.

— Прости меня, Владислав Павлов — произнесла Ада, опустив глаза — Я хотела по-хорошему… Не получилось…

Щелк!

Я почувствовал болезненный укол.

Перстень. Тот самый подарок любимой женщины, что я так старательно оберегал все это время, вдруг преобразился в настоящее насекомое, а затем ужалил меня в указательный палец.

Это был яд. Крайне мощный и очень редкий. С эффектом тотального подчинения.

Я почувствовал его действие молниеносно. Даже быстрее, чем тот успел проникнуть в кровеносную систему.

— А теперь ты активируешь меню NS-Eye, перейдешь во вкладку «Хранилище» и отдашь мне «Мелестил» — приказала она.

Я материализовал в руках артефакт, словно послушная кукла.

Сопротивляться действию яда было бесполезно.

— Прощай, Эо О’Вайоми — грустно прошептала девушка — И пожалуйста, не ищи меня. Если мы встретимся снова — ты умрешь.

Алекса. Моя прекрасная титанида и та девушка, которую я успел полюбить всей душой, шагнула в арку портала и исчезла.

А затем, гигантский участок скалы, наконец, откололся и принялся заваливаться набок, падая вниз в километровую пропасть.

* * *

Все, что происходило далее, превратилось для меня в бессмысленный калейдоскоп событий.

Помню, как падал вниз, как кричали люди. Как моё тело, пролетев сотни метров, гулко ударилось о землю, но при этом выжило благодаря достижению «Полетели».

Помню, что лежал и смотрел в небо, наблюдая за тем, как на меня падают обломки скалы размером с небоскреб, но при этом так ничего и не делал.

Я не стал вскакивать на ноги и пытаться убежать, а просто ждал. Ждал того, когда сотни тонн твердой породы рухнут на меня, отправив искалеченную предательством душу в часовое посмертие.

Я хотел отдохнуть. Уйти подальше от всего, что только что произошло.

БУМ!

Вы погибли!

Текущий уровень: 349

* * *

Я материализовался на точке возрождения через час.

К этому моменту вокруг уже сновали люди. Многие из них улыбались, обнимались и хлопали друг друга по плечу, поздравляя с грандиозной победой.

Поражение и последующее исчезновение Зилота окончательно сломило волю Небесного Доминиона.

Однако, несмотря на это, я чувствовал себя проигравшим.

Мои друзья это видели. Они сидели неподалеку, но не подходили, приняв решение дать мне время побыть одному.

И за это я был им благодарен.

Странное чувство. Очень странное.

Прислонившись спиной к мегалиту, я почему-то вспомнил о своем первом расставании с девушкой. Мне тогда было восемнадцать лет. И хоть это и стыдно было признавать, но в те времена я совершил, наверное, все мыслимые и немыслимые ошибки. Писал сотни сообщений, то обзывая ее, то уговаривая вернуться. Звонил посреди ночи. Стоял с букетом роз у двери подъезда. Говорил, что обязательно изменюсь и все исправлю.

В общем, полный мрак.

Затем прошли годы. Я вырос, возмужал и понял, что вел себя как форменная тряпка и на самом деле, все эти сопли — чушь собачья. Я такой, каков есть. И никому ничего не должен. Нравится — хорошо. Не нравится — скатертью дорога. И если девушка ушла, то для меня это означает лишь одно: её съели волки.

Помню, что последней я даже не звонил. Ни разу. К тому моменту я уже воспринимал расставание как естественный порядок вещей. Если вы не подходите друг к другу — ничего страшного. Жизнь одна, людей много.

Но с Алексой всё было иначе.

Сидя в грязи, я вновь почувствовал себя тем восемнадцатилетним юнцом.

При этом я прекрасно понимал, что на самом деле она меня и не любила, а просто знала всю мою подноготную и, словно кукловод, мастерски дергала за ниточки.

Полагаю, искусственному интеллекту не составило труда проникнуть во все мои соцсети и гаджеты. Еще там, на далекой Земле, когда она только нас отбирала. Изучить всю мою переписку, любимые запахи, цвета, интересы, вкусы, сексуальные предпочтения.

Она предстала для меня идеальной во всем. Той, о которой каждый из нас мог лишь мечтать.

Да уж. Чуть больше часа назад, я считал себя невероятным везунчиком. Но теперь понимал — это не любовь. А всего-навсего всплеск феромонов и игры разума.

Забавно. А еще я потешался над Германом и его тяге к экзотике. Кажется, сегодня я его переплюнул. Потомок стихиалия, что влюбился в машину. Кто бы мог подумать?

— Черт возьми… — послышался в десяти метрах шепот Эстира — А я ведь сам вернул ему это проклятое кольцо. И еще шутил, что Алекса уйдет от него. Прямо как чувствовал.

— Помолчи — ответил Герман — Он и так переживает. Не видишь? Вдруг услышит.

— Да уж, символично получилось — произнес Мозес.

— Ты о чем?

— Предложила нам встретиться в деревушке под названием Искариот. А затем предала. Прямо как Иуда Искариота.