– Хмм… – послышалось на другом конце провода. Кинг вздохнул, после чего ответил:

– Говорите имена, адреса… Все, что можете.

Я продиктовала ему имена всех членов семьи Марка, а также адрес, по которому он проживал. После назвала имя своего отца и его адрес, предупредив Кинга о том, что он может быть немного не в себе.

– Я утрою то, что находилось в конверте, – сказала я в конце.

– Не стоит. Того, что вы дали, вполне достаточно.

– Не отказывайтесь. Я завезу все завтра, – сказала я и положила трубку.

* * *

После того как я отвезла деньги Кингу, дни, казалось, превратились в недели. Прошло десять дней, а я по-прежнему пребывала в неведении, сможет ли Кинг помочь мне. Мне хотелось самой приехать в министерство и узнать, как продвигаются дела. Но стоило мне позвонить туда, как Кэтти сразу отвечала, что мистера Кинга сейчас нет. В конце концов мне надоело слушать эту чушь, и я решила, что по окончании недели без предупреждения наведаюсь в министерство.

Однако ехать мне не пришлось. Через день, около полудня, раздался звонок. Я тут же подбежала к телефону и схватила трубку.

– Миссис Митчелл? – раздался голос Кинга.

– Да, – поспешно ответила я.

– Я хотел сообщить вам новости. Боюсь, они не слишком хорошие.

Я ничего не ответила, только от растерянности села на диван.

– Вы готовы? – спросил Кинг.

– Да, – еле слышно ответила я.

– Насчет ваших венгерских знакомых. Мы пробовали с ними связаться разными способами, но они, увы, куда-то пропали. В итоге я попросил одного своего знакомого узнать, проживают ли они по указанному вами адресу. Оказалось, около трех недель назад их вывезли из Будапешта.

– Вывезли? – переспросила я.

– Да… их забрала немецкая армия. Депортировали как цыган в один из лагерей. Куда именно, мы не знаем.

– О боже! – воскликнула я.

– Мне очень жаль. Мы не можем для них ничего сделать. Простите, но я не уверен, что они до сих пор живы.

– А что с Марком? – давясь слезами, спросила я.

– С кем? А, простите, я не понял. Ваши английские друзья живы, но они отказались покидать страну.

– Как это?

– Мой человек нашел Марка Эллингтона в королевском госпитале и сообщил ему о вашем предложении. Осуществить то, о чем просили вы, не составило бы особого труда, но мистер Эллингтон наотрез отказался.

– Но почему?

– Он сказал, что необходим там, в больнице. И что он никуда не уедет, пока не узнает, что случилось с его сыном. Его жена и дочь также отказались покидать остров.

– Это так похоже на Марка, – тихо ответила я.

– Мне очень жаль, что все так получилось, но я и вправду сделал все, что мог.

– Спасибо, – ответила я, – за вашу помощь.

– Если я могу еще чем-нибудь помочь…

– Нет, благодарю. Всего доброго, – прервала я Кинга и положила трубку.

Мне хотелось остаться в тишине и покое и подумать, что я могу еще сделать.

Найди я письмо от Ясмин раньше, возможно, ее с семьей и не выслали бы. Теперь они находились неизвестно где, и в этом отчасти была моя вина. Я сидела, размышляя несколько минут, после чего набрала номер Кинга.

– Кинг слушает, – ответил он, что показалось мне странным. Обычно трубку всегда брала Кэтти.

– Мистер Кинг, это снова миссис Митчелл. Я знаю, как вы можете мне помочь.

– Слушаю вас, – серьезным голосом ответил он.

– Вы должны помочь мне уехать в Венгрию как можно скорее, – сказала я.

«Это безумие! Вы с ума сошли! Что бы сказал ваш муж?!» – вспоминала я о гневе мистера Кинга, гуляя по палубе огромного лайнера, направляющегося к берегам Франции. Мне стоило невероятных усилий и довольно большого количества денег, чтобы, в конце концов, заставить Кинга помочь мне. Он сдался (думаю, немалую роль в этом сыграли и деньги) и на удивление быстро придумал план, который мог сработать. Так как дело было довольно сложное, мистер Кинг попросил, чтобы я предупредила всех своих знакомых о том, что на какое-то время уезжаю в другой штат. «Так вы предотвратите лишние вопросы о вашем внезапном исчезновении», – объяснил Кинг.

Он также раздобыл мне новые документы. Теперь я значилась тридцатилетней Джейн Паркер из Арканзаса. В соответствии с легендой я ехала в Европу, точнее – во Францию в качестве медсестры. Нужно отдать должное мистеру Кингу – он позаботился обо всех документах, справках и остальных бумагах, что могли мне понадобиться. Судно, на котором я отплывала во Францию, везло в Европу медикаменты и провизию – помощь странам, пострадавшим от войны. Помимо меня, на борту находилось еще около двадцати девушек и женщин, ехавших на фронт помогать раненым, и десять докторов, отправившихся в путь с этой же целью. Я не знаю, являлись ли эти люди в действительности медсестрами и врачами или, как и я, направлялись в Европу по только им известным причинам.

Каюту со мной делили еще три девушки, сразу нашедшие друг с другом общий язык. Чтобы не вызывать подозрений, я иногда проявляла интерес к их беседам. В остальное же время я еще и еще раз обдумывала план, который предложил мне Кинг.

Приехав во Францию, я попробую добраться до Парижа. Со справками и деньгами, спрятанными под подкладкой чемодана, я надеялась, это пройдет более-менее гладко. В Париже я найду месье Генура, знакомого Кинга. Он передаст мне деньги, которые понадобятся в дальнейшем, а также новые документы. Было бы глупо везти все это с собой: меня могли обыскать, и, обнаружив бумаги, посчитали бы шпионкой. В таком случае я точно не смогу помочь Ясмин и ее семье.

По документам я стану немкой. (Мой немецкий был на хорошем уровне, но все же чувствовался небольшой акцент, поэтому мистер Кинг предложил говорить, что я выросла не в Германии, а в Канаде). Из Парижа я должна отправиться в Швейцарию, оттуда – в Австрию и, наконец, – в Венгрию.

Я надеялась, что на весь этот путь у меня уйдет несколько дней, если окажется возможным движение на поездах. Все и так занимало слишком много времени. Времени, которое могло стоить Ясмин и ее детям жизни. Таким образом, в Венгрию я, наверное, приеду в середине апреля. Главное – узнать, куда их отправили.

Конечно, план не выглядел идеальным и мог провалиться уже во Франции, но все же стоило попытаться.

Однажды ночью, когда девушки уже спали, я лежала без сна и размышляла о своей жизни. Потеря Джона должна была разрывать мое сердце, но я почему-то не чувствовала ничего, кроме облегчения. Конечно, я не хотела его смерти, но за долгие годы я впервые почувствовала себя свободной. Если бы Джон был жив и узнал о Ясмин, то никогда бы не позволил мне отправиться в Европу. Возможно, это и выглядело безумным, как говорил мистер Кинг, но это было мое безумие, добровольное и отчаянное. Оказавшись на корабле, я наконец-то обрела независимость. Мне не требовался никакой макияж, никакие прически и строгие платья. Я могла быть самой собой. Поэтому за день до отплытия я отрезала свои длинные волосы. Теперь они не развивались на ветру, а аккуратно обрамляли мое лицо, на которое я больше не накладывала толстый слой грима. На вид мне было лет двадцать пять, по паспорту – тридцать, а на самом деле – сорок шесть лет. Я замечала, что отличаюсь от остальных пассажиров, и не столько из-за своей отчужденности, сколько из-за другого взгляда на вещи и мир. Иногда я не могла понять: это мир изменился вокруг меня или же дело во мне? Время тронуло мое сердце и душу, но не тело.