Клевер сняла с шеи пробирку с одуванчиками и высыпала семена на могилу отца. Сорняки вырастут, упрямые и красивые дикой суровой красотой, а еще они будут распространяться все дальше, поколение за поколением.

Подходя к дому, Клевер услышала стрекот и вздрогнула. Но на дереве оказался не гнус, а та сварливая белка, которая каким-то образом умудрилась пережить противоестественную зиму, несмотря на поврежденную лапу. Задняя лапа зверька запуталась в рыболовной сети. Он фыркал и бранился на нее, охраняя свой хрупкий мирок, даже когда Клевер все же удалось приманить его черствой булочкой с изюмом из остывшей кухни вдовы Хеншоу.

Не торопясь, Клевер накрыла белку корзиной для белья и, крепко держа за голову, срезала с лапки узел. Зверек был в ярости, но, когда он бросился обратно под защиту опавших деревьев, лапе уже стало заметно лучше. Потом Клевер наколола дров и сложила их в поленницу за кухней. Было приятно справляться с этими небольшими трудностями, обходясь только собственными руками.

Конечно, где-то еще оставались гнусы. Клевер подозревала, что они могли следовать за ней на расстоянии – осиротевшие, несчастные, не знающие сна создания. Шляпу Кобальта девочка, не придумав ничего лучше, засунула на дно бочонка с солью, но ей казалось, что из кладовки все еще слышится ее шепот.

Неделю спустя, к тому времени как на потрепанном желтом фургоне приехали Несса и вдова Хеншоу, лед на озере уже раскололся на нефритовые айсберги, плавающие в теплой воде. Несса отправилась вверх по течению реки ловить мальков, чтобы выпустить их в озеро, а вдова привела в порядок свою брошенную печь и, напевая, занялась ее растопкой.

Глубокий ожог на щеке Нессы – травма, которую она даже не заметила во время битвы – не пропал, а превратился в бледный шрам, как Клевер ни мазала его мазью с календулой и окопником. Запах женьшеневого бальзама, который приготовила Клевер, заставил Нессу сморщиться, но она согласилась, что пользы от него уж точно больше, чем от эликсира Бликермана.

Клевер очень мало говорила – буря в ее сердце еще не утихла, и разговаривать было нелегко. Но она охотно смеялась над шутками Нессы, а ела так, будто никогда раньше еды не видела. Она помогала вдове готовить огромные порции, находя в стряпне отраду, возясь в кладовке, до отказа набитой продуктами.

Пошла вторая неделя их совместной жизни. Несса посвистывала в оловянный свисток и напевала пробные отрывки баллады об их приключениях, а Клевер помешивала суп из белой фасоли, приправленный копченой рыбой, розмарином и кедровыми орешками. В перерывах между песнями вдова Хеншоу, вороша кочергой тлеющие угли, рассказывала истории о годах в Обществе и размышляла, не вернуться ли ей снова к той старой главе своей жизни. Едва разлив по тарелкам суп, они услышали, что на мосту кто-то свистит.

Клевер вскочила и, выхватив Пистолет из потрепанного саквояжа, отправилась посмотреть, кто пришел.

Это оказались не браконьеры и не вернувшиеся односельчане. На мосту стояла Маргарет, внучка Желтой Мыши, в сопровождении двух пеших разведчиков. На Маргарет был расшитый бисером пояс, а смотрела она все так же хмуро, как запомнилось Клевер.

Маргарет подняла руки, показывая, что безоружна.

– Ты кое-что обронила, – сказала она, открывая висящий на бедре кошель. Оттуда выглянула кукольная головка.

– Сюзанна! – воскликнула Клевер, а Кукла выскочила и, пробежав по мосту, крепко, до синяков, обняла ее ногу. Клевер подняла ее и осмотрела. Сюзанну починили с любовью, обшив руки новым полотном. Ее тельце, туго набитое свежей шерстью, теперь было украшено низками красных и желтых бус. Кукла выглядела лучше прежнего. Даже ее глаза-пуговицы сияли от пчелиного воска.

Сюзанна раскинула руки и повертелась, гордо показывая, как ее починили.

– Много крепких стежков!

– Конечно!

– Маленькое чудовище настояло на том, чтобы мы принесли ее сюда, – сказала Маргарет. – Устроила истерику. И даже швырялась пушкой.

– Ты швырялась пушкой? – Клевер пощекотала Сюзанну, и Кукла, что-то ворча, вскарабкалась девочке на плечо. – Спасибо, что принесли ее сюда. Вы проделали такой долгий путь.

Бегуны Сеханна славились своей выносливостью. Путь, который у Клевер занял бы неделю, Маргарет могла проделать за пару-тройку дней, но все же и это было дальним походом.

– Тебя легко найти, – в устах Маргарет это прозвучало как предостережение. – Война еще может случиться.

– Я не буду в ней участвовать, – сказала Клевер. Она понимала, что Маргарет права. Несмотря на все свои усилия, Клевер лишь отсрочила военные действия.

Клевер внимательно смотрела на гостей, гадая, как отреагирует вдова Хеншоу, если она пригласит внучку Желтой Мыши на обед. Что-то во внешности Маргарет беспокоило ее, но Клевер не могла понять, что именно. На молодой женщине-воине были все те же достойные зависти штаны из оленьей кожи и серебряные наручи. Когда Маргарет, собравшись уходить, повернулась, Клевер заметила, что бусины из оленьих рогов в ее волосах сменили переливающиеся перья. Погремушка Пресноводной гадюки с силой застучала по ребрам девочки. Вот в чем дело. Клевер узнала эти перья даже с большого расстояния.

Они принадлежали Ганнибалу.

Но не успела Клевер сказать хоть слово, как Маргарет и ее спутники уже скрылись из виду, спеша прочь по тропе.

Клевер хотела было побежать за ними и потребовать объяснений, но не решилась перейти мост. Ей было жутко от одной мысли о том, что, если она отдалится хоть на шаг от озера Саламандра, ее снова унесет какая-нибудь беда.

– Суп стынет, – крикнула Несса, приблизившись. – Кто это вообще был? – увидев на плече Клевер Сюзанну, Несса попятилась и побледнела. – Колеса и оглобли, только не эта штучка! Нам что же, змеи, что ли, мало?

При виде ошеломленного лица Нессы Клевер невольно расплылась в улыбке. Она обняла подругу за плечи, и вся шальная компания зашагала обратно, к теплому дому, на запах ржаного хлеба на патоке, который как раз вынимала из духовки вдова Хеншоу.

Составлено и отредактировано Рут О. Ямадой и Аарон ом Агатом.

• Винный Бокал, предмет № 067. Подтверждено

Стеклянный бокал на длинной ножке. Бокал всегда полон красного вина, сколько бы из него ни пили. Некоторые члены Общества полагают, что этот Бокал участвовал в оргиях некоторых римских императоров. Бокал был утерян в долине Пилигримов, которая с тех пор превратилась в Винное болото. Есть мнение, что он был зарыт там намеренно во время Луизианской войны. Если так, то это один из первых случаев использования диковин в военных целях. Винное болото неумолимо разрасталось, вызывая панические предположения, что в конечном итоге оно затопит мир. К 1809 году, однако, скорость испарения сравнялась со скоростью истечения вина из Бокала. Винное болото больше не расширяется, но вернуть Бокал не представляется возможным. Некоторые члены Общества предлагали забросать болото взрывчаткой, чтобы попытаться разбить Бокал, после чего осушить трясину. Однако это предложение представляется спорным.