– Как нам остановить их? – спросила Несса. – Неужели только мы одни против?

Над ухом затрещала погремушка Пресноводной гремучей гадюки, и Клевер – Клевер Константиновна Элкин – вспомнила, что она еще и кровная сестра змеи. Вспомнила, что она дочь Минивер Элкин. Тогда она зарядила Пистолет и закрыла глаза. Мысленно дала пуле направление и спустила курок.

Устремившись вперед, пуля стала крушить винтовки, пушечные запалы и колчаны. Пораженное пулей оружие вылетало из рук бойцов, а пуля пролетела свой путь по полю битвы и упала, потеряв скорость на излете. Клевер перезарядила Пистолет и выстрелила снова. На этот раз она целилась в Зонт и бочки с порохом. Взрывы были такой силы, что у нее перехватило дыхание, но она стреляла снова и снова, запрещая пулям поражать живую плоть. По всему склону горы взрывались ружья и ломались стрелы.

Но их было слишком много. Военные привезли с собой ящики с боеприпасами, зная, что сражение может оказаться решающим.

– Твоих пуль на все не хватит, – оценила положение Несса.

Один из воинов Сеханна поднял с земли погнутый Зонт, и поле боя осветила новая вспышка. Все усилия Клевер привели лишь к тому, что военные, напуганные происходящим, стали быстрее заряжать ружья.

– Даже браконьеры здесь! – Несса показала на выживших подельников Уиллита, карабкающихся на гору. Кое-кого из них Клевер прежде не видела. Они перестреливались с Аароном Агатом, надевшим свою бобровую шляпу. Он и прочие старые члены Общества укрылись в одном из разрушенных зданий и тоже постреливали из своих старинных ружей, добавляя их дымки к общей буре.

Воины окапывались на позициях. С каждой секундой лихорадка войны охватывала их все сильнее.

– Бежим вон к тем валунам, – предложила Несса, сжав руку подруги. – Держись поближе к ущелью. Они нас не заметят, если…

Но Клевер лишь покачала головой. Ее растили и воспитывали, чтобы лечить человеческие тела, исцелять их. Бессмысленное насилие боя потрясло ее до глубины души. С каждым взрывом с ее губ срывался стон. Она так сильно стискивала челюсти, что почувствовала, как треснул зуб.

– Остановитесь! – не выдержав, крикнула Клевер, но даже сама себя не услышала. Огромное дерево, поврежденное пушечными ядрами и огнем Цапли, покачнулось и рухнуло на землю, увлекая за собой деревья поменьше.

– Остановитесь же!

До Клевер доносился жуткий рев огня Цапли, нараставший по мере того, как пламя становилось все жарче, поглощая все вокруг.

Трясущимися руками Клевер зажгла Спичку, и все вокруг замерло.

На горе внезапно стало тихо, как зимней ночью. Воздух был забит пулями, которые замерли в полете и зависли, как снежинки, а пушечные ядра – как рождественские украшения. Поднятый клюв огромной Цапли вдали был похож на восходящее солнце.

Клевер не знала, что предпринять. Наступившая тишина принесла ей такое облегчение, что девочка чуть не расплакалась. Ей хотелось, чтобы Спичка горела вечно, но от нее уже осталась лишь половина. Как только она погаснет, бой продолжится. А в коробке оставалось всего четыре Спички.

Оставив Нессу, Клевер бросилась к ближайшим солдатам – кучке французов, которые залегли за грудой битого кирпича. Один прищурился, глядя в прицел винтовки, другой только что перезарядил ружье и сморщился, а в остальном все они были одинаковыми, как близнецы. Сейчас, когда все они застыли в неподвижности, Клевер ясно видела одно и то же землисто-бледное лицо – с густыми бровями и темно-серыми глазами – в точности повторенное у каждого из мужчин. Перед ней была та самая погибель, бесчисленная армия, которой так боялся Ганнибал. Девочка попыталась выбить из их рук винтовки, но с таким же успехом могла бы помериться силой с мраморными статуями.

Забравшись на перевернутую повозку, Клевер ломала голову, ища решение. Спичка догорала.

Отвернувшись от битвы в надежде, что в последнюю секунду ее осенит. Клевер заметила Старьевщика Уиллита – он все еще был жив! – и несся со всех ног к мосту. Застигнутый Спичкой, браконьер замер под рискованным углом: он рвался к шахте.

Клевер воспользовалась последними мгновениями, чтобы спрыгнуть с повозки и спрятаться за деревом, поближе к Нессе. Пламя обожгло ей пальцы, она выронила догоревшую Спичку, и тотчас же вокруг вновь разгорелась битва.

– Что ты сделала? – крикнула ей Несса.

Но Клевер, не ответив, схватила Орех и поднесла его ко рту.

– Не ходи туда, Уиллит! – крикнула она, беспомощно глядя, как браконьер в несколько прыжков одолел мост и оказался в безопасности на противоположной стороне каньона.

Уиллит бросился в шахту.

– Только дураки уходят с пустыми руками, а Старьевщик Уиллит не дурак.

Спустя всего несколько секунд после того, как он исчез во мраке туннеля, в скалу над входом врезалось пушечное ядро. Камни завалили вход в туннель – словно захлопнулась пасть, поглотив Уиллита.

Увидев, что вход завален, истребляющие друг друга люди на миг остановились. Но буквально через пару секунд воздух снова прошили пули. Сражение продолжалось, несмотря на то что награда оказалась вне досягаемости.

Цапля то скрывалась в тлеющем лесу, то выходила, неся с собой невыносимый жар. Она возвышалась над снующими перед ней солдатами на голенастых ногах, которые сейчас напоминали два огненных столпа. Те, кого Цапля клевала, превращались в пепел еще до того, как она успевала их проглотить.

Если Уиллита не завалило камнями, в шахте ему грозила голодная смерть. Если кто и заслуживал смерти, так это Старьевщик Уиллит. Но Клевер было невыносимо стоять сложа руки, когда рядом умирал человек.

Вдруг ее оглушил треск погремушки Гадюки, заглушивший даже пушечные раскаты. Клевер вскочила и услышала собственный голос:

– Хватит прятаться…

– Что ты делаешь? – поймала ее за рукав Несса.

– Хватит секретов. И хватит убивать.

Стряхнув ее руку, Клевер решительно шагнула вперед.

– Вернись! – вскрикнула за ее спиной Несса.

Подсвеченная адскими отблесками лесного пожара, Клевер ринулась в самое пекло сражения.

– Хватит! – кричала она.

Она оказалась в эпицентре бури. Воздух вокруг нее сверкал от шрапнели. За ней бросилась Несса, багровая от страха, однако полная решимости удержать обезумевшую подругу, – но взрыв повалил ее на землю.

Между ними рухнуло горящее дерево, подняв облака сажи и угольев. Пока Несса откашливалась и бранилась, отделенная от подруги стеной огня, Клевер продолжала мчаться вперед. Шум, стенания – все слилось для нее в один звук, как если бы каждая пуля и каждое ядро разом ударили в огромный колокол, и над миром разнесся оглушительный похоронный звон, слившийся в одно-единственное слово: