Предварительный бой произошел 18 мая, на Полуозере, вблизи Полтавы, между передовыми людьми гетмана, татарами и Пушкарем. Пушкарь потерял два знамени и литавры, зато татары понесли большой урон от Пушкаря. После этого боя Пушкарь[385], однако, стал просить прощения у гетмана, и гетман тому было обрадовался. Но затем Пушкарь ворвался в полк гетмана и побил там много христиан[386]. Тогда гетман решил дать Пушкарю генеральный бой. Этот бой произошел 1 июня, во вторник, на Троицу. Пушкарь, уже давно поджидавший приближения Виговского, внезапно выскочил из города Полтавы и ударил с такой силой на гетмана, что выгнал из обоза все его войско. Однако Виговский скоро оправился от погрома и в свою очередь выгнал из обоза Пушкаря и уже готовился было идти на Полтаву, но тут выскочил на помощь Пушкарю[387] полковник Барабаш с запорожцами, и тогда победа осталась на стороне Пушкаря. После этого победители стали неумеренно торжествовать свою победу, и одни из них, взобравшись на «горильчатые» бочки, не чаяли, по выражению летописца, конца там своему счастью; другие, набросившись на оставленную в обозе добычу, предались дувану. Между тем Виговский, выгнанный из своего обоза, бросился к Сокольему Байраку, захватил там орду, усилился казацким и немецкими полками и вновь ударил на Пушкаря. Пушкарь выставил против немцев своих «дейнеков» с киями, и они с такой силой ударили на них, что заставили бежать в свою землю. Зато Виговский не только устоял против Пушкаря, а даже вновь выбил его из обоза и разогнал войско в разные стороны. В этом бою Яков Барабаш, «мало попрацовавши и проигранную свою битву увидевши», поспешил отстать от Пушкаря и уйти с некоторой частью своих запорожцев в Сечь[388], не имея за собой никакой погони[389]. Покинутый же товарищем Пушкарь 7 июня был убит, и голова его была доставлена на копье Виговскому[390].

Между тем в этот самый день, 7 июня, царские «холопи Гришка Долгоруков да Тимошка Бессонов» отписывали в Москву царю, что, согласно царскому приказанию, они учинили крепкий заказ в Путивле и во всех дальних и ближних местах ловить и к ним вести Мартына Пушкаря, Якова Барабаша, Степана Довгаля, Ивана Донца, Михайла Стрынджу, Афанасия Дядько и других черкас, поименованных в царском наказе[391]. Очевидно, в Москве в измену Виговского не хотели верить даже и тогда, когда он поднялся на Полтаву и истребил полковника Пушкаря.

Покончив с Пушкарем и расставшись с татарами, Виговский страшно опустошил и выжег Полтаву и вернулся в Чигирин. В это время прибыл на Украину и Ромодановский с великороссийским войском, по приказу царя, в помощь гетману. Узнав об этом и опасаясь быть открытым в своей измене царю, Виговский написал письмо в Москву о том, что ему в великороссийских войсках надобности больше нет, и просил отозвать их с Украины. В Москве все еще не были убеждены в измене Виговского, а потому просьба его была исполнена, и Ромодановский вернулся в Белгород.

Покончив с одним из своих противников, Пушкарем, Виговский должен был ведаться с другим из своих заклятых врагов, Барабашем. Яков Барабаш, ушедший из-под Полтавы в Сечь, недолго оставался в Запорожье: собрав там много людей, он в конце июля отправился к воеводе, князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому, в Белгород; князь велел ему распустить людей, а самому быть у него в полку[392]. Вместе с Барабашем остались только полковник Довгаль и какой-то Лукаш, оба заклятые враги Виговского. Барабаш написал несколько универсалов к украинскому населению, в которых предостерегал его от измены Виговского русскому царю, приглашал держаться стороны воеводы Ромодановского и подписался гетманом войска запорожских казаков. Виговский, узнав обо всем этом, потребовал от воеводы, чтобы он прислал к нему Барабаша, Лукаша и Довгаля, но князь отказал в том гетману, ссылаясь на то, что без воли государя он сделать этого не может. Тогда гетман воспользовался этим отказом для продолжения враждебных действий своих против русских в Малороссии. Теперь он, победив своих врагов, совершенно изменил в отношении русских свой тон. Как говорится о том в «Актах Южной и Западной России»: «Видя то, что неприятелей его ему не выдают, гетман Виговский положил себе, будто то делается по указу великого государя. Кроме того, гетману Виговскому стало известно, что князь Григорий Григорьевич Ромодановский, придя под черкасский город Лубны, провел в своем полку и Барабаша. И гетман подумал, что князь хочет учинить Барабаша гетманом над войском запорожским. Тогда гетман, взяв с собою полковников Чигиринского, корсунского и ирклеевского, пошел за Днепр, и за Днепром, собравшись со всеми заднепровскими полковниками, пошел на воеводу князя Григория Григорьевича Ромодановского для того, чтобы он выдал гетману Барабаша и чтоб воеводам великого государя в черкасских городах не быть; а если Барабаша не выдаст и в городах воеводы будут, то он, гетман, в города воевод не велит пускать и начнет биться»[393].

Но князь Ромодановский и после этого не выдал гетману Барабаша. Тогда гетман обратился с тем же к царю Алексею Михайловичу, и царь велел отправить Барабаша в Киев к боярину Василию Борисовичу Шереметеву для отдачи виновного на войсковой суд. Чтобы доставить Барабаша в целости в Киев, велено было отправить его в сопровождении 210 человек боярских детей, драгун и казаков под начальством Якова Левшина, Юрия Полта и Михайла Картавцова, которым отдан был приказ зорко следить за арестантом, чтобы он как-нибудь не убежал с пути. 14 августа Левшин с товарищами благополучно выехал из Белгорода и через десять дней был у местечка Гоголева, маетности гетманского отца, Остапа Виговского. Тут на Левшина и его охрану выскочили 1000 человек казаков под начальством гетманского брата Яна Виговского-Кривого, схватили Барабаша вместе с его охранителями и доставили его гетману. Тогда гетман, судья, полковники и вся старшина подвергли Барабаша тяжким пыткам и расспросам, по чьему приказанию он называл себя и писался гетманом и не было ли ему о том повеления от московского царя. Барабаш отвечал, что повеления такого ему не было, а назывался он гетманом «сам собою, желая отведать счастья своего». Под пытками Барабаш показал, будто в Киев его посылали не затем, чтобы отдать на войсковой суд, а затем, чтобы вызвать в Киев самого Виговского, «приманить к своим рукам и там ухватить его». Это показание бывший тут царский посол Василий Кикин, однако, отверг, говоря, что Барабаш своими словами затевал лишь одну ссору и хотел только от милости царского величества гетмана отлучить. Впрочем, и сам Барабаш отказался потом от такого показания, так как оно было вынужденно. В присутствии Кикина Барабаш был прикован к пушке «у шатровых пол», и тут гетман Виговский стал спрашивать его, что делается в Белгороде, много ли там при князе ратных людей и всех царских воевод, на что Барабаш отвечал, что ратных людей при князе много, а в Белгороде приготовлено 130 воевод, которым быть в городах Малой России. На это царский посол Василий Кикин снова возразил, что в Белгороде ста тридцати воевод нет и не бывало, а прислано всего лишь десять человек. Допрос происходил 4 сентября, all октября Барабаш был привезен скованным в Чигирин и сидел там «за приставом у капитана»[394]. Дальнейшая судьба его неизвестна, и в 1659 году, 4 июня, он уже называется «небощиком», то есть покойным кошевым[395].