Генерал Кабанов завернул кассету в одно из предвыборных обращений и спрятал в кейс на самое дно, прикрыв вчерашней газетой.

«Надо будет дома глянуть, чтобы быть в курсе, что там да как».

Можно было посмотреть и здесь, в предвыборном штабе, но генерал, как многие военные, особенно с большими звездами на погонах, с современной техникой на «ты» не был. Видеомагнитофон, пульт дистанционного управления для него были вечной загадкой, он путал кнопки. Даже техника с защитой от дураков в его руках ломалась или не слушалась. Генерал Кабанов мог вслепую, с черной повязкой на глазах разобрать и быстро собрать автомат Калашникова, пистолет Макарова, мог разобрать даже пулемет. Но видеомагнитофон, пульт и кассета для его понимания были недоступны.

«Дочку попрошу в магнитофон вставить. Она, дура, ни о чем не догадается, скажу, чтобы вставила, а затем объяснила, на какую кнопку нажимать, и вышла за дверь».

* * *

Кристина оказалась дома. Она сидела перед телевизором и смотрела «Новости».

– Ну, что там? – спросил генерал.

– «Новости» смотрю.

– Зачем это тебе?

– Интересно. Скоро погоду начнут показывать, а я завтра хочу за город выбраться.

О том, что она собирается поездить на машине, говорить отцу не стала.

– Ты тут.., это.., сейчас мне немного поможешь.

– В чем дело, папа? Проблемы?

– Проблемы, – признался генерал, вытащил из кейса кассету и стоял, зажав ее двумя руками, словно это была Библия, из которой он собирается прочесть неразумной дочери что-нибудь умное.

– Фильм, папа, принес?

– Нет, это не фильм, это кое-что к выборам.

– Давай посмотрим.

– Тебе это смотреть нельзя, – строго взглянул на дочь генерал. – Ты это в магнитофон вставь и покажи, на какую кнопку нажимать. А я сам посмотрю.

– Мне что, нельзя? Это только для генералов? Я уже, папа, взрослая, между прочим, и, кстати, являюсь избирателем, имею голос.

– Здесь не избирательный участок, здесь я имею голос. Так что давай, – он нервно протянул дочери кассету. Та осмотрела ее. На кассете не было никаких надписей. Она сунула ее в магнитофон и подала отцу пульт.

– Кнопка «Play».

– А остановить как?

– Кнопка «Stop». Там все написано, читай и выполняй.

– А оттуда как ее достать?

– Кнопка «Eject», папа. На пульте все написано.

Я пойду погоду посмотрю по другому телевизору.

Генерал дождался, пока дочка покинула комнату, плотно закрыл дверь, подошел вплотную к телевизору и аккуратно большим пальцем, держа пульт двумя руками, глядя в экран телевизора, нажал кнопку.

Он увидел Горбатенко, который плавал в бассейне.

Рядом с ним в воде кувыркались две голые девицы.

«Вот, стервы», – подумал Кабанов.

Девицы пытались стащить с его соперника брюки.

Наконец это им удалось. Теперь все трое были голые и кувыркались в бассейне. Затем девицы вытащили Горбатенко на край бассейна и принялись его обрабатывать. Генерал Кабанов покраснел. Дальше – больше: спальня, через приоткрытое окно – кровать, на ней Горбатенко, на нем девицы. Крупным планом лицо кандидата в депутаты.

"Хватит, – решил генерал, ткнул пальцем не в ту кнопку, попытался остановить. На экране продолжались пьяные бесчинства, пьяная оргия. Генералу захотелось ударить кулаком по видеомагнитофону или, еще лучше, садануть в экран телевизора, заехать, хорошенько размахнувшись. Генерал не додумался, как остановить, просто выдернул шнур из розетки. В видеомагнитофоне что-то щелкнуло, хрустнуло и смолкло.

– Иди сюда, Кристина! Ко мне, бегом!

– Папа, ты чего? – с чашкой чая в руках лениво вышла из своей комнаты дочь.

– Это.., помоги, Кристина.

– Что тебе помочь?

– Помоги вытащить эту дрянную кассету, в конце концов, и отдай мне!

– Я же тебе сказала, как это делается.

– Помолчи, дура, достань кассету немедленно!

Девушка подключила видеомагнитофон, нажала кнопку. Кассета выехала. Генерал схватил ее и, прижав к груди, бросился в кабинет.

Кристина пожала плечами: "Совсем с ума сошел.

Эти выборы его доконали. Какого черта, зачем ему это? За державу ему обидно. Можно подумать, он что-то исправит. С видеомагнитофоном разобраться не может, а хочет государством управлять. Вот уж, эти старики! Казалось бы, высшее образование, академию генштаба закончил, а элементарного не понимает".

Кристина заперлась в своей комнате, надела наушники и стала слушать классику, чтобы хоть немного успокоиться после бурного разговора с отцом.

* * *

Выполнив грубую работу, Нестеров и Скворцов занялись делом более приятным. Они вовсю организовывали пресс-конференцию. Нестеров старался не светиться, на телефонные звонки Горбатенко он отвечал:

– Дорогой ты мой, с деньгами у меня сейчас туго.

Налоговая инспекция мучит, отбиваюсь как могу. Погоди денька три, недельку, все утрясется, уляжется, и я с тобой встречусь.

Горбатенко же почти требовал:

– Виктор Николаевич, урод Кабанов какую-то пресс-конференцию затевает. Вы не можете узнать, что он задумал, зачем?

– Ты тоже можешь созвать, имеешь право.

– Но у него-то пресс-конференция внеплановая, до выборов десять дней осталось. Мои люди ничего не смогли узнать.

В душе Нестеров усмехнулся:

– Наверное, собирается рассказать о каких-то своих подвигах.

– Ему что, награду какую-нибудь, может, дали?

– Вроде бы нет. Ты не беспокойся, твой рейтинг растет, его – падает, ситуация под контролем, – и Нестеров отключал телефон, сославшись на невероятную занятость.

"Пошлю своих людей на пресс-конференцию, пусть поприсутствуют, послушают, может, вопросы какие-нибудь каверзные подготовят. Да:, да, скажу, чтобы спросили, откуда у него деньги на предвыборную кампанию, уж не немцы ли его финансируют?

Ведь он два последних года перед выводом войск просидел в Германии, а там, как мне известно, оружие и военное имущество эшелонами распродавали. Пусть спросят, пусть покрутится как вьюн", – и Горбатенко самодовольно потирал ладони.

По последним опросам общественного мнения, его дела шли в гору. Еще неделя активной агитации, плотной работы с выборщиками, и он окончательно опередит Кабанова. Может быть, даже так получится, что победит в первом туре. Все остальные кандидаты, а их было семь человек, уже сами подумывали о том, чтобы снять свои кандидатуры, и помощники Горбатенко уже встречались с ними, вели переговоры, сулили деньги, чтобы те попросили своих выборщиков отдать голоса за бывшего следователя районной прокуратуры, непримиримого борца с коррупцией и беззаконием.