О готовящейся пресс-конференции Сереброву сообщил Герман Богатырев, который был в курсе всех дел и Горбатенко, и Нестерова, и генерала Кабанова.

Пресс-конференция была назначена на пятницу, на два часа дня.

В доме у генерала Серебров появился вместе с Кристиной. Генерал Кабанов сидел в кабинете.

Дочь постучала в дверь:

– Папа, к тебе Сергей Владимирович.

Генерал встрепенулся. На столе лежала потертая кожаная папка, плотная от бумаг. В бумагах покоилась, ждала своего часа черная кассета в целлофанированной упаковке. Кристина уже успела рассказать Сереброву, причем с шутками, как ее отец пытался просмотреть что-то запрещенное и едва не поломал видеомагнитофон.

Последняя фраза Кристины звучала так:

– Наверное, отец решил перед последним броском возбудиться и смотрел какую-нибудь крутую порнуху.

– Что ты, Кристина, твой отец – человек серьезный и такую дрянь смотреть не станет. Он же во всех своих речах ратует за нравственность, клеймит порно.

– Может, он решил посмотреть, что это такое?

А вы, Сергей Владимирович, как относитесь к порнографии?

– Отношусь как к порнографии, – глубокомысленно заметил Серебров.

Генерал Кабанов поднялся из-за стола, едва увидев Сереброва.

– Сергей Владимирович, вы-то, надеюсь, на пресс-конференции будете?

– Это надо, генерал?

– Я бы хотел вас видеть. Мне бы хотелось, чтобы в зале были свои люди. Я журналистов не люблю, все они продажные твари. Заплати им денег, так они из белого черное сотворят. Вы только почитайте, что они пишут, у них все мерзавцы и подлецы. А подлецы по их писаниям благородными выглядят. Все олигархи, на которых они работают, такие хорошие! На благотворительность деньги дают, детей-сирот готовы обогреть и приголубить. Я-то им цену знаю. Нет сейчас настоящей журналистики, все исписались. Проходите, пожалуйста.

Кристина стояла у двери, глядя на отца:

– Мне можно, папа?

– Нет, – твердо сказал генерал, давая понять, что и упрашивать его бесполезно.

– Почему так?

– Закрой дверь, Кристина.

Девушка пожала плечами, но дверь закрыла.

– Я кое-что хочу показать журналистам. Я решил, что для победы все средства хороши.

Серебров молчал, уже догадываясь, о чем говорит Кабанов.

– Я, приготовил для этого выскочки, для своего соперника, кое-что такое… В общем, мало ему не покажется. Не очень этим приятно заниматься, но для победы хороши все средства.

– Правильно, я вас поддерживаю.

– Спасибо, Сергей Владимирович, спасибо, полковник, – генерал вышел из-за стола, и Сереброву даже показалось, что тот сейчас козырнет и щелкнет каблуками. Но на ногах генерала были домашние тапки.

– Извините, генерал, сейчас вернусь.

Он зашел в комнату Кристины. Та сидела, держа в руках журнал, и заполняла клеточки сканворда.

Увидев Сереброва, девушка тут же отложила журнал. На ее лице сияла простодушная улыбка, на Сереброва она смотрела восхищенно.

– Кристина, скажи, тебе нравятся мужчины в форме?

– Не очень, – призналась та.

– И мне не очень, хоть я и бывший военный.

Журналисты, между прочим, военных не любят, если, конечно, те не в камуфляже и не на передовой. Там такая форма уместна.

– У отца есть белый костюм.

– Генерал в белом – это уже какая-то пиночетовщина и ярузельщина, ненужная аналогия. Твой отец должен появиться на пресс-конференции в таком виде, в каком его не ожидают увидеть. Ждут жесткого генерала, а должен появиться штатский человек, одетый со вкусом.

Кристина вздохнула, посмотрела на Сереброва:

– Со вкусом у папы проблема, не то что у вас.

– И у меня были проблемы. Все приходит со временем.

– Думаю, если он и послушает, так это не меня и не маму – женщины для него ничего не значат, а вот вы… Вас он уважает.

– Пойдем вместе.

Кристина обрадовалась. В кабинете генерала они появились вдвоем, плечом к плечу, словно явились на доклад. А дальше все разыграли как по нотам.

– Генерал, – сказал Серебров, – признайтесь честно, сколько лет вашему пиджаку?

Генерал передернул плечами, посмотрел на дочь.

– Сто лет, папа. Сейчас такие пиджаки никто не носит.

– При чем здесь мой пиджак?

Серебров улыбнулся, понимающе покивал:

– Я думаю, вам на пресс-конференции надлежит появиться в хорошем костюме, в дорогом галстуке.

Вы должны выглядеть солидно.

– Я могу надеть парадный мундир.

Кристину перекосило от слов отца, Сереброву захотелось сплюнуть, но он подавил это желание.

– В мундире, генерал, хорошо на митингах и на похоронах выступать, но не на пресс-конференции. Я бы на вашем месте не поленился, надел бы хороший костюм.

– Где его взять?

– Как где, магазинов, что ли, мало? По-моему, полным-полно. Надо одеться, сменить имидж с ног до головы.

– Да, папа, Сергей Владимирович прав, ходишь черт знает в чем! Сантехник в нашем доме лучше тебя одевается.

– Я генерал, – повысил голос Кабанов.

– Понятно, что ты генерал.

– Поверьте мне, – сказал Серебров, – так будет лучше.

– У меня и денег нет, – признался Кабанов, – на дорогой костюм.

– Разговоры о деньгах прекратить. Собирайтесь, генерал, едем в магазин, оденемся и прямо оттуда на пресс-конференцию.

– И я с вами поеду.

– Я не против, – сказал Серебров, – твой совет, Кристина, может быть очень даже полезным.

– Слушай, папа, Сергея Владимировича, он тебе зла не желает, – воскликнула девушка. – Я сейчас быстренько соберусь и еду с вами.

– Здесь оружие возмездия, – генерал провел ладонью по рифленой коже своей папки.

– Вы так говорите, будто бы там пистолет лежит.

– Для Горбатенко – хуже пистолета, здесь такое… Да ладно, сами увидите.

– Что же там такое? – спросил Серебров.

– Будьте терпеливы, скоро увидите.

Через двадцать минут Серебров, генерал Кабанов и Кристина были на Кузнецком. В бутике Сереброва встретили как старого знакомого.

– Что у вас есть, Вероника, на этого мужчину?

Смотрите, какой красавец!

– Все зависит, Сергей Владимирович, от его кошелька.