Клякса корчилась. Боль не стихала, но сейчас, когда я знала, что это всего лишь предсмертные судороги, она была даже приятна. Ну ладно. Не приятна. Но терпеть можно было даже без крика.

Я с садистским удовольствием пронаблюдала, как истончается и сжимается клякса. Как растворяется и исчезает. А потом повозила и второй рукой по подбородку. И решительно шагнула обратно к сетке.

Ну, шагнула – это было громко сказано. Шарль держал меня почти на весу. Так что скорее меня поднесли. И я пристально вгляделась в сеть.

Ага!

Часть ее ячеек была размыта.

То есть все-таки двойное назначение.

И ловушка, и копилка…

Достаточно сильных людей, вроде меня, она просто убьет. Медленно, мучительно, но убьет. А из более слабых будет тянуть силу. Чтобы потом отдать ее своему хозяину.

Что ж. Кто бы ни поставил здесь эту гадость – она с ним связана. Как те кляксы с площади. Отследить по ловушке ее хозяина я не смогу. Факт. А вот передать привет, прислать подарок…

Что бы тебе хорошего дать?!

Несколько минут я сосредоточенно размышляла. А потом довольно оскалилась. А что, идея не такая уж и плохая. Главное – в это верят. Даже здесь и сейчас. А что еще надо? Только веру. Я повернула голову и позвала:

– Константин Сергеевич, вы здесь?

Рокин появился, словно его и ждали.

– Святой воды у вас нету? – спросила я.

Такого вопроса Рокин явно не ожидал.

– Э… кажется, есть. А…

– Литра два принесете?

– Петька! – рявкнул Рокин в сторону. Голову поворачивать было лень, но стук каблуков по бетонному полу ангара был слышен за сто метров. А сам ИПФовец взялся за меня.

– Юля, а зачем?

– Потому что это ловушка, – просто сказала я. – А святой водой можно попробовать ее убрать или хотя бы повредить. Если не поможет, тогда не знаю, что делать. Но помочь должно. Если у кого-нибудь найдется крестик – вообще прекрасно.

Рокин, не говоря ни слова, снял с шеи крест на длинной веревочке и протянул мне.

– Подойдет?

Я кивнула. Серебро. Хороший материал.

– Более чем. Не волнуйтесь, я все верну в целости и сохранности.

– Простите, а что вы делаете? – раздался рядом голос. Я скосила глаза, по-прежнему обвисая на Шарле. Дракоша – молодец. Молчал и просто поддерживал меня на весу. Явно не хотел показывать, что разбирается во всем происходящем. Хоть как-то. Поэтому играл тупого качка.

Голос подал тот самый паукообразный экстрасенс. Который был с сыночком.

– Добрый день, – ехидно сказала я.

Мужчина смутился, но тут же вновь распушил перья.

– О, день, в который удается увидеть такую талантливую женщину, не может быть злым! Я безумно рад нашей встрече, Юля! Меня зовут Геннадий. Это мой сын – Геннадий Геннадьевич.

– А фамилия у вас – Крокодилов? – уточнила я. Уж больно они были похожи на парочку – крокодил Гена и Чебурашка.

Лицо мужчины даже слегка уплющилось, словно он носом в стену въехал.

– Э-э… вообще-то Крокодилёнок. А как вы узнали?

М-да. Если бы я стояла на своих ногах, я бы точно рухнула на пол. От хохота. Интересно, чем думали его предки?

Но я таки сдержалась. Мужик не виноват, что его родители были дураками.

– Наша фамилия очень древняя, – вещал надувшийся экстрасенс. – Знаете в свое время километрах в трехстах от нашего города жил помещик Яковлев. И он решил разводить крокодилов в прудах. Выписал для этой цели крокодилов из Африки, поставил моего далекого предка, кстати, своего родственника, присматривать за этим делом… Они этих крокодилов разводили лет двадцать, до смерти Антона Спиридоновича Яковлева.

– А на зиму? – уточнила я.

Очень хотелось повертеть пальцем у виска, но я видела, что товарищ более чем серьезен.

– На зиму для крокодилов оборудовалось специальное помещение…

– И с тех пор вы Крокодиленки? – уточнила я.

– Правильно будет говорить Крокодилёнки, – поправил меня мужик. – Это очень древняя фамилия, почти как Орловы. Может, даже древнее.

Угу. И прославились Орловы больше. И не крокодилами.

Я бы точно что-нибудь ляпнула. Спас Петька, вернувшийся со святой водой в ведерке.

– Саша, подержи, пожалуйста, – попросила я.

Шарль перехватил одной рукой меня, а другой ведерко. Я поглядела на руки. А что, сойдет. Кровь на них засохла буроватыми пятнами. Немного, но нам много и не надо. Я сунула в ведерко крестик, потом сунула туда руки, тщательно отмыла их – и улыбнулась. Злорадно. Вот сейчас я устрою одной нечисти…

Кровь начисто растворилась в воде. Я зачерпнула горстями воду – и от души плеснула ее туда, где находилась сетка.

– Осторожно, тело! – вскрикнул Рокин.

Но я была осторожна.

Тело и даже рисунок на полу оставались целы и невредимы.

А вот сетку корежило, как будто ее подключили к линии высокого напряжения. И я наблюдала за этим с плохо скрытым удовольствием.

По ушам ударило что-то вроде злобного шипения. Невидимая натянутая струна, которую я ощущала с момента своего появления в ангаре, порвалась. И что было сил хлестнула по своему хозяину с той стороны цепи!

И – видит небо – мне послышался злобный вопль где-то там, вдалеке!

Никто ничего не понимал. А я уже заливала святой водой, смешанной со своей кровью, весь полог, щедро черпая ее горстями из ведра. Корчились и растворялись кляксы. Схлопывались остатки ловушки. А потом, в один миг она просто стала совсем прозрачной и исчезла без следа.

Я выплеснула остатки – так, на всякий случай – и ухмыльнулась.

– Готово! Можете спокойно обследовать тело. Константин Сергеевич, ваш крест.

Рокин почти благоговейно принял крестик из моих рук. На миг мне показалось, что он сейчас задерет палец вверх и произнесет торжественным голосом: «Вот что крест животворящий делает!»

Обошлось.

Ну и то хлеб.

Я повисла на Шарле.

– Саша, пойдем отсюда, а?

Дракоша послушно поволок меня из ангара.

Кстати, а где тут хозблок? Штаны мне стирать не надо – и то хлеб. Но вот умыться и чуть застирать майку… кровь и туда попала…

Да и подумать о жизни не мешает. В уединенном месте.

Чего уж там, перетрусила я страшно. Особенно когда эта дрянь на меня попала.

Шарль выволок меня на скамейку у входа. Солнце плеснуло мне лучами в глаза, щедро делясь теплом и витамином D. И тут меня настиг отходняк.