на фею-крестную, и я понимал, что он не имеет на меня виды романтического характера. Я смутно помню, как в нашу первую встречу дал Нордхэгену ясно понять, что со мной ловить нечего. Поэтому, возможно он и был тем, кем казался – одиноким старым чудаком, у которого почти не было друзей. Да, у него водились деньги, но он жил сам по себе. Кто знает, может у него такое хобби – знакомиться с кем-нибудь ради компании и приятной беседы. Если это действительно так, то скоро я ему надоем. Если уже не надоел.

Чувство вины – побочный эффект от пьянства, и мне снова казалось, что я расстался с Нордхэгеном на не слишком хорошей ноте. Возможно, я выглядел глупо, когда торжественно объявил той девушке в гроте: «Тогда ты свободна». Она выглядела разочарованной, а Нордхэген лишь грустно улыбнулся. Девушка нырнула в бассейн и уплыла. Ладно, может, мой ответ на их шутку был не идеальным, но они слишком серьезно к нему отнеслись. А чего они ожидали? Правда рассчитывали, что я поверю в эту чушь о возможности обладать этой девушкой, владеть ей и делать с ней все, что пожелаю? Готов признать, тогда слова старика звучали вполне убедительно, но сейчас, этим прохладным утром, все это казалось просто глупым. Однако я не смог им подыграть, и, возможно, эта ошибка будет стоить мне компании Нордхэгена.

Хотя я не уверен, что сильно расстроюсь. Я запомнил странные нотки в его голосе, когда девушка загорелась – маниакальное шипение. И когда я взглянул на него несколько секунд спустя, то увидел выражение его лица: широко открытые глаза, слегка безумный взгляд. Пожалуй, пора прекращать общение с ним. После ухода девушки наш диалог стал натянутым, отрывочным и усталым, совсем утратил связность. Мы выпили еще, но как будто занимали две отдельные безмолвные ниши этого потрясающего грота. Наконец я поднялся, поблагодарил Нордхэгена за чудесно проведенное время, оделся и вышел на улицу. Никакого «до скорой встречи».

Когда я дошел до мемориала принца Альберта, то уже убедил себя в том, что такому человеку, как Нордхэген, никогда не будет со мной интересно. Может, я просто был слеп. Может, он надеялся, что мы с девушкой-метиской предадимся дикому сексу, а у него будет место в первом ряду. До этого почти дошло, и меня все больше забавляло, что ночь ничем подобным не закончилась. Я отклонил его предложение, но почему?

Оставшийся путь до дома я проделал на такси. Поднявшись на свой этаж, услышал Эйлин Фортегилл за дверью ее квартиры. Я поспешил в собственное жилище – мне не хотелось ни с кем встречаться. Выражение лица таксиста красноречиво свидетельствовало о том, как я выгляжу.

Оказавшись в квартире, я запер за собой дверь, разделся и рухнул на кровать. Как только я принял горизонтальное положение, моя голова закружилась, медленно, но без остановки. Впереди был долгий день, и я надеялся, что проведу его в бессознательном состоянии. Хватит с меня Роджера Нордхэгена, исправителя носов из района Мейфэр. Что-то в нем меня беспокоило. Не могу сказать, что именно, но мое впечатление о нем было чем-то омрачено. Возможно, он слишком эксцентричный.

Я не хотел думать о «Фезерс», этой песочнице для избранных, и был готов вернуться к собственной жизни.

Три или четыре дня спустя я пришел в себя. Я вернулся к привычной рутине – ужинал в ресторанах, ходил в кино или театр, посещал новые пабы и продолжал исследовать Лондон. Мой режим не изменился; я по-прежнему вел ночной образ жизни в Вест-Энде. Но что-то было не так, что-то на задворках моего сознания требовало внимания. Когда я задумался об этом, то сидел в баре клуба «Ронни Скотте», ожидая второго отделения концерта Зута Симса.[17]

На самом деле я скучал по тому парню. Возможно «скучал» – не очень подходящее слово, но я сожалел, что контакты между нами прекратились. Он – единственный мой знакомый в Лондоне, не считая старой девы по соседству. Я пытался дать словесный портрет Нордхэгена, чтобы вспомнить, как он выглядит. Хотя прошло всего несколько дней, его образ в моей голове затуманился. Дружелюбный, щедрый, веселый. Но без теплоты. Умный и наблюдательный, всегда готов поделиться своими наблюдениями о вас. Но не о себе. Вот и все, я наконец понял: я еще не разгадал загадку, и этой загадкой был Роджер Нордхэген. Я скучал не по маленькому доктору, приятелю и коллеге, я скучал по загадочному Нордхэгену – странной, эксцентричной личности, скрывавшейся за очаровательным фасадом.

Теперь я задумался, правильно ли я поступил, когда решил забыть о нем. Мог ли я это сделать? После той ночи в «Фезерс» моим прогулкам по Лондону чего-то не хватало. Что-то шло не так, и мне показалось, что я слишком поспешно отказался от общения с Роджером Нордхэгеном.

На эту ситуацию можно взглянуть с разных сторон. По крайней мере, я должен угостить его ужином в ответ, хотя бы из простой вежливости. Я не намеревался снова воспользоваться его щедростью, и решил по возможности ему отплатить. Также в этом решении был и корыстный элемент. Нордхэген все еще являлся моим единственным пропуском в лондонские места, в которые без него я попасть не мог. Когда Зут вернулся на сцену, я пришел к выводу, что компания маленького доктора предпочтительнее, чем посещение ресторанов и баров в одиночестве. Особенно учитывая тот факт, что я уже побывал в большинстве приличных заведений Вест-Энда.

«Приватная» сторона лондонской ночной жизни все еще мне импонировала, и перед ней сложно было устоять. Я успел лишь мельком взглянуть на нее с Нордхэгеном, и видел не все, далеко не все. Дело не только в «Фезерс», хотя я бы не отказался побывать там еще и на этот раз, возможно, не отверг бы евразийскую красавицу, если бы мне снова ее предложили. Меня беспокоило то, что я упускаю какую-то важную сторону Лондона. И чем больше я об этом размышлял, тем больше меня это беспокоило. Мое время здесь ограничено, и я хотел использовать его по максимуму. Возможно, встреча с Нордхэгеном – всего лишь поворот судьбы. Быть может, мы познакомились, потому что этому суждено было произойти, и он мой ключ от города. Было бы ошибкой отказаться от такой возможности, тем более, что никакой замены ему нет. Ведь конечная моя цель – именно Лондон, а не Нордхэген.

Я решил связаться с маленьким доктором, хотя на подготовку к этому заданию у меня ушло еще несколько дней. Не знаю, почему. Как только я принял