Мы провели еще некоторое время в храме, раздумывая над тем, как нам обеспечить свою безопасность. Вероятность того, что нас снова начнут выслеживать, была довольно высока. В исповедальне мы даже заснули, прислонившись друг к другу и держась за руки. Мы оба ощущали смертельную усталость. Во время мессы мы проснулись и вспомнили текст на табличке: «Исповедь с четырех часов». Когда служба закончилась, мы поймали такси прямо возле храма и попросили водителя ехать в Ист-Сайд. Джейк постоянно оглядывался, проверяя, нет ли за нами слежки, после чего разрешил мне сообщить водителю адрес. И вот мы стояли перед домом, в котором жил мой брат.

— Так вот где этот дом, — произнес Джейк.

— Если это можно назвать домом.

Когда мы переступили порог здания, я заметила, что Джейк потянулся к пистолету, висевшему у него за поясом. Как и раньше, мне в нос ударила смесь какой-то химии, мусора и человеческих испражнений. Я крепче сжала руку Джейка. Сегодня дом был погружен в тишину. Он казался пустым и лишенным света.

— Все в порядке, — сказала я Джейку.

— Мне не нравится эта темнота, — ответил он.

Я вспомнила, какие ужасы ему пришлось пережить в детстве, и кивнула. Когда наши глаза привыкли к темноте, мы направились к лестнице, и под нашими ногами раздался скрип хлипких ступенек. Когда мы подошли к двери в квартиру Эйса, я заметила, что она открыта, и мое сердце начало бешено колотиться.

— Эйс? — позвала я.

Ответа не последовало.

Джейк вытащил пистолет и отошел в сторону, мягко отодвинув меня к себе за спину. На кровати кто-то лежал, но в темноте мы не могли различить даже очертания фигуры. Вдруг она слабо пошевелилась, и я услышала звук приглушенных рыданий.

— Руби? — позвала я, придвигаясь ближе.

Джейк пытался меня остановить, но я стряхнула его руку и шагнула вперед.

— Они забрали его, — тихо произнесла Руби, не переставая плакать.

— Кто забрал его? — становясь рядом с ней на колени, спросила я. Я не могла рассмотреть ее лицо. До меня доносилось только ее дыхание, отравленное сигаретным дымом.

— Я не знаю. Двое в масках. Они выбили дверь. Один из них больно ударил меня в челюсть.

Руби коснулась своего лица.

— Я потеряла сознание. Когда я очнулась, их не было, и Эйса тоже.

— С тобой все в порядке? — спросила я, осматривая ее челюсть, хотя это было довольно сложно сделать из-за темноты.

Она кивнула и посмотрела на меня глазами, полными слез.

— Они ничего не сказали? — спросил Джейк, по-прежнему стоя у двери.

— Они просили передать, чтобы вы прекратили лезть не в свое дело.

— Так и сказали? — не поверив своим ушам, спросила я.

— Да, сказали, что если вы оставите все, как есть, они отпустят Эйса.

Я не могла вымолвить ни слова, так как от волнения у меня сдавило горло. У меня снова появилось ощущение, будто мне снится страшный сон, и я хотела, чтобы он поскорее закончился.

— Это я во всем виновата, — сказала Руби. — Я просила Эйса помочь тебе. Я говорила, что он обязан рассказать тебе все, что знает. Он должен был защитить тебя.

— От кого, Руби?

— Он знает, от кого, — кивая в сторону Джейка, произнесла Руби.

Джейк покачал головой и удивленно приподнял брови.

— Я понятия не имею, о чем она говорит, — сказал он, когда я бросила на него взволнованный взгляд.

— Я говорю о мужчинах, которые забрали тебя, Ридли, — пояснила Руби, глядя на меня со всей серьезностью и перестав плакать. — Эти люди виноваты в том, что с тобой произошло.

— Кто, Руби? Кто виноват в этом?

Но она снова начала заливаться слезами. Меня одолевали противоречивые желания привести Руби в чувство, дав ей пощечину, или обнять ее.

— Я не знаю. Эйс ничего мне не рассказывал, — сказала Руби, вставая и вручая мне листок, на котором был написан номер. При этом она с подозрением поглядывала на Джейка. В комнате было темно, но света оказалось достаточно, чтобы мы могли рассмотреть друг друга. Запах сигарет, казалось, пропитал стены комнаты. Я вытащила телефон и включила его. Замигав зеленым светом и издав пронзительный писк, он ожил, и я увидела, что мне пришло три сообщения. Я не знала, как их открыть, и посмотрела на Джейка.

— Мне стоит позвонить? — спросила я его. Он придвинулся ближе.

— А разве у нас есть выбор?

Я боялась поддаться панике из-за того, что случилось с моим братом, из-за того, что происходит с моей жизнью, и изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Мой страх словно поселился в одной точке, возле правого уха, а еще я заметила, что у меня непроизвольно дрожат руки.

Я набрала номер и услышала в ответ:

— Ридли, ты очень быстро мне перезвонила. Ты всегда была умной девушкой.

Я уже слышала этот голос. Он принадлежал немолодому человеку, но кому? Ровный, правильно поставленный голос. Голос образованного человека, но в нем слышались злобные нотки.

— Ридли, мы же договорились, что ты поедешь домой, к своим родителям, а я улажу твои проблемы.

Все стало на свои места, и клетка с тигром распахнулась. Какая-то неведомая сила вталкивала меня прямо в пасть к зверю. Александр Гарриман.

— Я вас не понимаю.

— Как только я увидел твою фотографию на первых полосах газет, я сразу понял, что нам грозят неприятности. — Он говорил так, словно мы были с ним старинными приятелями.

— Что вы хотите, господин Гарриман?

— Я думаю, что нам надо встретиться и поговорить. Мы должны выяснить некоторые вопросы, уточнить детали и впредь избегать досадных недоразумений, с которыми нам пришлось столкнуться за последнее время. После того как мы выработаем план действий, мы обсудим дальнейшую судьбу твоего брата. Он так нуждается в помощи!

Я поняла, что Гарриман намеренно осторожничает, разговаривая по телефону.

— Я могу обратиться к журналистам с тем, что мне известно, господин Гарриман. Я могла бы позвонить в полицию и попросить, чтобы они выяснили местонахождение моего брата.

Он ответил не колеблясь.

— Конечно. Но только ты не учла последствий подобных поступков. Тебе пора уже понять, что правда не всегда приносит освобождение. Для многих людей, которых я знаю, верным будет как раз обратное утверждение. И для многих твоих знакомых тоже.

— Вы угрожаете мне, господин Гарриман?

— Конечно нет, — с деланным негодованием произнес он.

Я не могла понять правил его игры Я чувствовала себя мышью в лапах огромного голодного кота.

— Я хочу убедиться, что с Эйсом все в порядке, — произнесла я.

Я знала, что это прозвучало жалко и неубедительно, но я не могла придумать никаких других условий. К тому же я хотела услышать голос своего брата, удостовериться в том, что с ним ничего не случилось. Я хотела быть уверенной в том, что я могу ему помочь.