— Почту за честь, экселенса, — кивнул командир «Би-4».

— Отлично! Перейдём теперь ко второму достойному. Я хочу выбрать его из тех, кто уже пять веков служит нашей державе, но никогда ещё не имел шанса подняться до самого верха. Граф Луджер! Сколько боевых кораблей осталось у малого дома Анса́ри?

— Два звена истребителей и один перехватчик. Остальные погибли у Мегадеи.

— И вы не побоялись оставить свою родную планету почти без защиты?

— Дом Ансари знает свой долг! Он в том, чтобы защищать всю Империю и, если понадобится, отдать за неё свои жизни.

— Вы готовы опять возложить свои жизнь и честь на алтарь Великой Империи?

— Столько, сколько понадобится.

— В таком случае я назначаю вас вторым регентом триумвирата.

— Я вас не подведу, экселенса!

— Спасибо, граф. Я в вас не сомневалась.

Анцилла в очередной раз окинула взглядом зал.

Кто станет последним регентом? Этот вопрос интересовал сейчас всех. Абсолютно. Включая глав великих и малых домов, гвардейцев, десантников, штрафников, зрителей голоканалов, чиновников всех мастей, иностранных шпионов…

— Знаете, господа, мы уже пять веков привыкли выбирать себе в повелители только своих, тех, кто уже по праву рождения считает себя элитой элит и полагает, что вправе решать за других их судьбу, вершить над ними свой суд, раздавать награды и должности. Долгие годы наш круг, господа, практически не меняется. Даже удачливые новички, попавшие в него благодаря своей воинской доблести или успехам в гражданской службе, чтобы подняться до самого верха, могут рассчитывать лишь на детей и внуков, потому что сами они ни при каких обстоятельствах этот путь не пройдут. Мы все почему-то думаем, что Империя — это лишь мы, только мы, и что только такие как мы можем ей управлять. Никому из нас и в голову не приходит хоть что-то менять в этой привычной опробованной не единожды схеме. Мы все почему-то стараемся не замечать тех, кто не входит в наш круг, но кому мы реально обязаны своим возвышением, кто строил нашу Империю со дня её основания, не думая о наградах, не помышляя о своём истинном месте в каркасе нашей державы, её структуре и иерархии…

Я очень внимательно слушал, что она говорит, и очень надеялся, что это не про меня.

Облегчение наступило, только когда экселенса повернулась, наконец, к третьему претенденту на должность.

— Думаю, мало кто из вас знает этого человека, — сообщила она, глядя на застывшего между десантниками Суйюня. — И это немудрено. Кому интересен тот, кто родился на заштатной планете, до которой надо лететь, минимум, трое суток, которая только шесть лет назад стала имперским владением и где днём с огнём не найти привычных столичному жителю развлечений? Пусть даже этот человек прошёл через десантные испытания Полигона, пусть он всего за семь месяцев добился сержантского звания, разоблачил сотню чужих агентов, получил два тяжёлых ранения и четыре орденских знака за подвиги во славу Империи… Всё это так, господа, но это действительно никому здесь неинтересно. Таких, как этот сержант, в Империи миллиарды. Но именно они, господа экселенцы, делают нашу державу той силой, какую боятся и уважают, в которой мечтают жить или наоборот бегут без оглядки, какой её любим мы и ненавидят противники. Без них, таких вот сержантов, нашей Империи просто не было бы. Поэтому, господа, своим словом и волей Ан-Заф я назначаю сержанта Суйюня третьим регентом триумвирата. Как представителя самого многочисленного и, я уверена, самого главного слоя нашей великой державы… Ну, если конечно он сам согласится стать им, — добавила она, продолжая смотреть в упор на моего старого приятеля по учебке.

Суйюнь «испытание» выдержал. Вышел вперёд, пожал «по-крестьянски» плечами и нарочито простецки проговорил:

— Да я-то, в общем и целом, не против. Но ток вот вопросик у меня к вам один имеется, госпожа экселенса.

— Вопросик? Какой вопросик? — изобразила непонимание герцогиня.

— Что же вы сами, однако, в регенты не пошли? Вы же ведь вон какая.

— Какая такая? — заинтересовалась Анцилла.

— Ну… умная… представительная… симпатишная… — на этом месте Суйюнь сделал вид, что смутился. Артист, чё…

Женщина засмеялась. Потом неожиданно осеклась и тихо вздохнула:

— Я просто не готова нести эту ношу, сержант. Просто не готова.

— Но почему?!

Анцилла подняла руку, сжала пальцы в кулак, снова вздохнула.

— Я никогда не жаждала власти так, как её жаждал Дарий. С детства меня приучали к тому, что раз у меня пятеро братьев… вот точно как эти пять пальцев, собранных вместе… значит, они всегда защитят меня, и мне совершенно не нужно стремиться стать вровень с ними, стать той, чьи приказы будут исполнять не задумываясь. Я думала, я мечтала, что буду просто служить на благо Великой Империи. Тихо и незаметно. Как все. Всё это, как вы знаете, пошло прахом. В один-единственный день, когда объединённый флот стопланетников и Лану нанёс удар по Ванта́ре. В тот день я лишилась последних иллюзий о самоценности власти и её всемогуществе. У всякой власти, я поняла, должна быть какая-то цель. Свою цель я видела в том, чтобы остановить войну, чтобы разгромить врага, чтобы наказать тех, из-за кого погибли все мои братья, а ещё попробовать сделать так, чтобы дрязги между нашими правящими домами никогда бы не приводили к войне, тем паче, к гражданской. Только поэтому я сейчас здесь, только поэтому я решилась на ритуал. Чтобы достичь своих целей, семьдесят дней — срок достаточный. А потом я уйду. С теми возможностями, что дала мне сила Ан-Заф, править и дальше я просто не выдержу. Цели будут становиться всё грандиознее, требования всё выше и выше, задачи всё неподъёмнее, и в результате желание властвовать станет фактически самоцелью… Я не хочу, чтобы так случилось. Я хочу просто жить. Как все. Вместе с Империей, вместе с её народом. Поэтому я уйду. Просто уйду. Тем более что теперь у меня действительно есть куда и к кому уходить…

Она неожиданно развернулась. Подошла ко мне. Взяла меня под руку.

— Сегодня глава дома Румий сделал мне предложение. Он предложил мне стать его законной супругой. Я согласилась…

По залу прошла волна оживления, а я несколько недоумённо покосился на экселенсу.

«Может, не надо было так сразу, при всех?»

«Надо. Пусть знают и пусть завидуют».

— И ещё, господа. Наш брачный союз — это не только семья, но и новый дом. Правящий дом Ван Тиль станет теперь домом Ван Румий. Мы, правда, ещё не решили, кто из нас будет представлять его в Совете пятнадцати, однако я очень надеюсь уговорить господина барона занять это место…

«Даже не думай», — буркнул я, чуть нахмурившись.

«Поздно, мой милый. Теперь не отвертишься» — улыбнулась Анцилла.

— И на этом, пожалуй, всё на сегодня. Всем спасибо, все свободны… Сел майор, — нашла она взглядом Вирстафена, — будьте любезны, проводите нас в наши апартаменты…