включилась в дебаты о детском чтении, особенно о книгах про Гарри Поттера, которые церковь считает заговором западных средств массовой информации с целью отравить юные российские умы, подбивая детей «заменять молитву и веру в Бога магией и волшебством» (The New Harry Potter Book // Moscow Times. 2016. 8 December). Родители и издатели выразили одинаковую озабоченность возрастающей тенденцией к вмешательству в частную жизнь. Определяя суть проблемы, Элиот Боренштейн указывает, что в такой стране, как Россия, где существует централизованная школьная система, мнение даже одного наделенного властью лица о том, что должны читать дети, способно оказать влияние на всю страну (Borenstein 2016).

Продолжающиеся в российских средствах массовой информации публичные дискуссии о федеральном законе привели к внезапному росту числа списков книг для детского чтения. Одной из самых первых подробные рекомендации опубликовала Мариэтта Чудакова, уважаемый литературовед, критик и писатель. Она выпустила три подборки «книжных полок» с короткими вступительными статьями о произведениях мировой литературы, которые обязательно надо прочитать молодым людям в возрасте до 16 лет. Первые два выпуска вышли в 2009 году, третий – в 2011‐м, а затем они были собраны в один том под названием «Не для взрослых. Первая полка. Вторая полка. Третья полка. Время читать». Книга Чудаковой основана на ее личном детском читательском опыте и содержит увлекательно поданный фрагмент сюжета или информацию об авторе, призванные побудить подростков прочитать их книги. Как и следовало ожидать от литературоведа ее поколения, Чудакова рекомендует многое из того, что входит в школьную программу, а также мировую классику, в ее списке нет сюрпризов. Ее рекомендации включают многие из тех книг, которые предлагали Горький и Чуковский в 1921 году. Чудакова формулирует три правила чтения:

Первый: нет книг, которые читать – рано. Второй: есть книги, которые читать – поздно. И третий: именно в отрочестве надо составить список книг, которые в жизни надо обязательно успеть прочесть. Составить – и после этого отказаться от чтения всякой чепухи, которой сейчас везде – навалом (2014, 11).

Это последнее правило отражает распространенное опасение родителей и учителей, что ребенок выберет некачественную дешевую литературу. Другие, например Дмитрий Быков, плодовитый писатель и журналист, в ответ на высказанные опасения создали свои собственные списки для чтения54, но ни один не привлек такого внимания и не вызвал столько дебатов, как инициатива президента Путина по поддержке детского чтения.

23 января 2012 года Владимир Путин опубликовал в «Независимой газете» пространную статью, в которой предложил россиянам для поддержки национальной идентичности проголосовать за своих культурных авторитетов и создать список из ста книг, которые необходимо прочитать детям. Приводя в пример опыт многих западных университетов, занимающихся изучением культурного канона, Путин призывал:

Вспомним, как американцы с помощью Голливуда формировали сознание нескольких поколений. Причем внедряя не худшие – и с точки зрения национальных интересов, и с точки зрения общественной морали – ценности. Здесь есть чему поучиться.

Всего было предложено около пяти тысяч названий, голосование завершилось созданием списка, который был опубликован в январе 2013 года Министерством образования и науки – «100 книг, рекомендованных для внеклассного чтения школьникам». В него вошли книги для самостоятельного чтения сверх обязательной школьной программы. В отличие от рекомендаций Чудаковой, официальный список включал книги по истории, культуре и литературе, а также популярную беллетристику, в том числе «Волшебника Изумрудного города» Волкова, который шел под номером 24. Список подвергся горячему обсуждению в средствах массовой информации, а также среди родителей, учителей, писателей и издателей. Не удивительно, что он вызвал разногласия: россияне спорили об уместности и ценности книг, включенных в список, и выражали недоумение по поводу отсутствия произведений и авторов, которых они считали более достойными. Чаще всего критику вызывала замкнутость списка и его ориентированность лишь на русскую культуру, но такова была изначальная цель, поскольку была поставлена задача усилить национальную гордость за русскую культуру. Однако включение в список популярных сынов отчизны, таких как Волков, произведениям которых отдавалось предпочтение перед мировой классической литературой, устраивало не всех. Как и то, что список исходил от комиссии, учрежденной государством.

Большинство россиян ныне не хотят, чтобы правительство указывало им, что читать и как думать или действовать. Ольга Бухина, автор и переводчик детских книг, утверждает, что детская литература не должна быть рафинированной, а детей не следует защищать от того, что может их испугать или показаться им непонятным. Комментируя тенденцию исключать из детского чтения нерусские книги, Бухина спрашивает:

Вопрос только в том, как определить, что наше, а что не наше. Написано по-русски – хорошо, написано по-английски (французски, испански, китайски, на урду) – плохо? И правда, зачем знать о других странах, зачем читать «Золушку», когда есть «Морозко», или «Белоснежку», когда можно «Сказку о мертвой царевне»? (Бухина 2014)

Позиция Бухиной понятна, особенно с учетом долгой истории адаптаций в России западной классики, и в первую очередь сказок, которые часто возникали из единого источника и приобретали национальные черты лишь будучи записанными и опубликованными на одном определенном языке в определенной культуре. Следует ли читать только национальные варианты и забывать об оригинальных версиях, отказываясь их публиковать? Приобретает или теряет нация, отказываясь иметь и то, и это?

Случай с «Удивительным волшебником страны Оз» со всей очевидностью доказывает ценность публикации и чтения как оригинала Баума, так и версии Волкова. Каждая книга создала свою собственную маленькую вселенную подражаний и адаптаций, и каждая привлекала и дарила радость чтения поколениям детей по всему миру, формируя общий глобальный опыт. Более того, каждая переработанная и переосмысленная версия Оз доказывает, что история может успешно варьироваться, отражая меняющиеся идеалы личной и культурной идентичности и таким образом гарантируя, что сказка будет долго существовать в пересказах и переработках как у себя на родине, так и за рубежом.

Исследователь детской литературы Ксения Митрохина с оптимизмом предсказывает:

Сегодняшние дети вырастут, читая книги обоих авторов… так что мирное сосуществование двух версий страны Оз и двух наборов сиквелов станет восприниматься как само собой разумеющийся факт, вызывая особый интерес лишь у историков литературы (Mitrokhina 1996–1997, 187).

В наш век интернета маловероятно, что доступ к произведениям одного из двух авторов может быть ограничен. Теперь, когда существование книг Баума признано в России, к чему вводить ограничения? В конце концов, существование адаптаций, пересказов, продолжений и сиквелов изначально присуще жанру сказки и большей части детской литературы для младшего возраста. Вальтер Беньямин проницательно заметил:

Искусство рассказывать истории состоит в том, чтобы иметь возможность и в