Личный метод Шона оказался крайне прост. Около первого более-менее целого дома он остановил кобылу, спрыгнул и спокойно прошел сквозь запертую дверь внутрь. Изнутри донеслись грохот, лязг, треск, вопли, чье-то завывание и снова грохот, словно в дом ворвалась банда гоблинов. На всякий случай Шах зажмурился. Постепенно вопли затихли. Тогда Шах осторожно приоткрыл один глаз и сделал это именно в тот момент, когда сквозь запертые ставни второго этажа вылетел некто в ночной сорочке до пят и вязаном колпаке. С жалобным “ой” он приземлился в грязь прямо перед копытами Шахова жеребца и замер.

– Простите, – начал Шах. – Не будете ли вы столь любезны…

– Скажи ему, – распорядился Шон, высунувшись из окна, – что если он не проведет тебя к королевскому замку, ты ему обрежешь ноги по самую шею.

* * *

В отличие от городских ворота, ведущие во двор королевского замка, были распахнуты настежь.

Однако вряд ли это зрелище можно было назвать приветливым. Дело в том, что по обеим сторонам ворот выстроились колья, с которых на въезжающих угрюмо пялилась дюжина голов без всяких признаков тела. Судя по развевавшимся на ветру длинным белым бородам, головы когда-то принадлежали магам.

– Ну и ну. Круто.

– Как ты думаешь, за что их? – спросил Шах. Шон пожал плечами.

– Понятия не имею. Но держу пари на собственную могилу – то, зачем нас сюда зазвали, имеет к этим головам самое прямое касательство.

– А з-за…

– Двенадцать голов, – продолжал рассуждать Шон. – Это все королевские маги, считая подмастерий. Чтобы король Руфнер разгневался настолько, что не побоялся испортить отношения с Гильдией Колдунов… Да, малыш, дельце начинает попахивать. Может, повернем, пока не поздно?

– Ты думаешь…

– Эти двенадцать голов, – желчно усмехнулся Шон, – король Руфнер выставил здесь не для украшения. Это намек для олухов типа тебя: не справитесь – с вами то же будет.

Шах закусил губу и из-за всех сил сжал поводья.

– Плевать. Вперед.

– Тебе решать. – Шон пришпорил рыжую кобылу, и кованые копыта звонко зацокали по брусчатке королевского замка Крапок.

Первым, на кого они наткнулись во дворе замка, был герой.

Он, правда, успел выскочить из-под копыт адской кобылы, но забрызгать его все равно успели от сапог до бороды.

– Ты! – взревел герой разъяренным медведем. – Ты!

– Старый Торфин Сокрушитель Черепов, – пояснил Шон. – Как всегда, пьян и, как всегда, нарывается. На самом деле он не опасней пивного бочонка.

Шах с ужасом взглянул на огромную двойную секиру, которую Торфин пытался отцепить от пояса, и решил, что его учитель немного занизил свою оценку.

– Послушайте, – начал он. – Я не хотел сделать ничего дурного. Если вы…

– Щенок!

Торфин бросил возню с неподатливой секирой и, воздев над головой кулачищи, ринулся на Шаха. Сделав один шаг, он напоролся на ловко подставленную Шоном подножку и рухнул. Рухнул Торфин неудачно. Туловище его угодило как раз в ту лужу, часть которой уже стекала с него благодаря копытам рыжей кобылы. Но Торфин был большим, и лужи на него не хватило. Лицом он приложился о брусчатку.

– А вот теперь, – прокомментировал Шон, – он, пожалуй, разозлится всерьез. По крайней мере я б на его месте поступил именно так.

Сокрушитель Черепов взвыл, вскочил на ноги, сделал шаг вперед, и… за его спиной выросла неясная серая фигура. Торфин замер на месте, затем глаза его закатились под лоб, и он мягко осел обратно во все ту же многострадальную лужу.

Невысокий черноволосый человек в сером плаще приветливо улыбнулся Шаху.

– Меня зовут Серый Плащ, – представился он. – А тебя?

– Мой старый собутыльник, – пояснил Шон.

– Ш-шах, – выдавил Шах, не в силах оторвать взгляд от поверженного Сокрушителя Черепов.

– Случайно не тот самый Шах из Дудинок?

– Д-Да.

– Как же, – кивнул Серый Плащ. – Наслышаны о твоих подвигах. Говорят, ты черным драконам руками головы откручиваешь? Поделишься опытом?

– Ч-чем это вы его?

– Палочкой, – усмехнулся Серый Плащ, отбрасывая в сторону здоровенный дрын. – Ему это даже полезно. Полежит, отдохнет, проспится. Только давай-ка оттащим его в сторонку, а то, не ровен час, переедут бедолагу. Ну-ка, я справа – ты слева, взяли…

Соединенными усилиями они оттащили Торфина к ближайшей стене. Сокрушитель Черепов икнул, пробурчал что-то вроде “всех порешу”, перевернулся на бок и захрапел.

– Так-то лучше, – удовлетворенно заметил Серый Плащ. – И ему никто не мешает, и он никому не мешает. А мы пока можем спокойно пойти и перекусить.

– Перекусить? – удивился Шах. – Но я думал…

– Король Руфнер, – пояснил Серый Плащ, – отвел для нас один из залов замка и повелел ни в чем не отказывать всем героям, которые явятся до захода солнца.

– А потом?

– А потом, – Серый Плащ с задумчивым видом поскреб кончик носа, – его королевское величество предстанет перед нами и объяснит наконец, за каким орком мы ему потребовались.

* * *

Король Руфнер медленно обвел взглядом всех собравшихся, сплюнул на пол и криво усмехнулся.

– Такого сборища мерзавцев, – провозгласил он, – я не видел со времен последнего Конклава.

В рядах героев это заявление было встречено неясным шебуршанием.

– Что?!

Шебуршание моментально стихло. Король усмехнулся еще кривее.

– Если бы не мои советники, ни один из вас не пересек бы границы моего королевства не иначе как закованным в кандалы. И прожил бы ровно столько, сколько нужно палачу на заточку топора.

– Старый пень нас и в самом деле недолюбливал, – прошептал Шон на ухо Шаху. – А значит, его порядочно припекло, раз он наступил на шею собственной гордыне.

– А…

– Тсс. Слушай.

Высказав все, что он счел нужным, король плюхнулся обратно на трон и махнул рукой одному из жавшихся рядом придворных.

Придворный поспешно просеменил на середину зала, достал из рукава обтрепанный свиток, развернул его, поправил сползшие очки и монотонно забубнил:

– “Сего месяца, третьего дня к Нам, Руфнеру первому, Светлому Защитнику…”

– Титулы пропускай.

– “Королю Мха, барону…”

– Я сказал, пропусти, – рявкнул король. Придворный сбился, поправил очки и, перехватив свиток примерно на сажень ниже, продолжил:

– “…в Нашу королевскую опочивальню…”

– Спорим, он там был не один, – прошептал Шон.

– “…явился в астральном облике своем мерзкий колдун и чернокнижник Гафний Редкозем…”