Вот так, коротко и без подробностей. Но она уже и так знала, что где-то там, в период с его восьмилетнего возраста до настоящего времени, были годы вбивания ему в голову знаний, потом и кровью, как он сам как-то выразился, взлом кабинета наставника и мытье полов в наказание.

— То есть, по сути, он тебя и воспитал, — пробормотала Линетта.

— Ага, сделал нелордовским лордом, как ты говоришь, — рассмеялся Айрторн.

— То есть до этого ты таким не был? — не поверила она. Ей-то как раз показалось логичным, что, будучи изгоем в собственной семье, он не успел набраться надменности, свойственной большинству аристократов.

— Да никем я тогда еще не был, — ответил он уже на полном серьезе. — Пытался задирать нос, как отец, когда общался с простыми смертными. Мне казалось, что если ты лорд, то и должен вести себя соответствующе.

— А твой наставник?

— Зарядил мне подзатыльник, когда я нахамил его кухарке, и популярно объяснил, что он тоже лорд и никогда не позволяет себе подобного отношения к людям.

— Ну а ты? — Линетта поняла, что сидит и улыбается.

— А я — понял. — Смешок. — Лет так через несколько.

— А твой отец?

— А что отец? — переспросил Айрторн, будто его вообще удивил подобный вопрос. — Писал наставнику письма, интересовался. Отцовский долг, как-никак.

— А ты?

Его плечи дрогнули.

— Это уже похоже на допрос, госпожа сыскарь, — И вновь посерьезнел. — Век бы его не видел. Но наставник настаивал, что родственные связи нельзя рубить с плеча, и лет в тринадцать впервые отправил меня на лето домой. Мне там были не слишком-то рады, но терпели. Я же все-таки тоже Айрторн, куда от этого деться? А к этому времени наличие сына — черного мага девятого уровня стало для отца уже не позором, а предметом для гордости, и он с радостью показывал меня друзьям… — Удобно расположив голову на его плече и смотря вверх, она заметила, как Линден поморщился. — Знаешь, как дрессированную обезьянку: "Это мой сын, не бойтесь, он не опасен, зато столько всего умеет"… Хм… — Поняв, что наружу рвутся не самые лучшие эмоции, Айрторн прервал сам себя и продолжил спокойнее и бодрее: — В общем, с тех пор я стал бывать в отчем доме каждое лето. А когда мне перевалило за двадцать, мы даже стали немного общаться с братьями и сестрами. Званые обеды и ужины, балы… разговоры о погоде.

— И после последнего лета дома ты оказался здесь, — закончила за него Линетта. Она хорошо помнила письмо, полученное Ризалем от старшего лорда Айрторна.

— Это уже совсем другая история, — попробовал отшутиться Линден, но она упрямо смотрела ему в лицо.

— Не расскажешь?

Он скривился.

— Оно тебе надо?

Вежливо и правильно было бы не настаивать и не заставлять человека и дальше выворачивать перед ней душу, но Лина уже приняла для себя решение: с напарником она будет вести себя так, как хочет и как чувствует, а не так, как правильно.

— Надо, — ответила честно.

Линден скорчил гримасу и глубоко вздохнул.

— Ладно, сам начал, — пробормотал вполголоса и продолжил громче: — В прошлом году отец женился. Зимой. Я не был на свадьбе. Наставнику требовалась моя помощь в одном деле, и я не поехал. Познакомился с мачехой только пару месяцев назад. А она… — Айрторн помедлил, вероятно, подбирая слова. — Хм… А она положила на меня глаз.

— Мачеха? — ахнула Линетта.

Он скривился.

— Она старше меня всего на два года.

— И ты? — У нее не нашлось слов.

— И я, — со вздохом подтвердил напарник. — Она увивалась за мной несколько недель. Принимала недвусмысленные позы, когда я оказывался поблизости, бросала намеки словами, глазами, жестами. Знаешь… — Он опустил голову, чтобы встретиться с ней взглядом. — Вот один в один как Лукреция. Они даже внешне чем-то похожи, только мачеха лет на пятнадцать помладше.

— Поэтому ты пытаешься сбежать от Лу, когда она пытается привлечь твое внимание?

— Одна уже привлекла, — проворчал Айрторн. — В общем, когда я как-то вечером обнаружил обнаженную мачеху в своей спальне, то закрыл дверь… изнутри. — Лина молчала. — И я рад бы сказать, что она была так прекрасна и настойчива, что соблазнила меня, а я, такой бедный и доверчивый, не устоял, но…

Он снова провел пальцем по Лининой ладони, и у нее отчего-то побежали по коже мурашки.

— Ты сделал это назло отцу, — сказала она убежденно.

— Угу, — напарник не стал отпираться. — Сделал. Ну а дальше, по закону жанра, ее застали выходящей из моей комнаты. Вопли, скандал, угрозы лишить наследства…

— И? — пауза затянулась, и Лине пришлось напомнить о себе. Хотя это и было абсурдно: напоминать о своем присутствии человеку, с которым сидишь крепко обнявшись и держась за руки.

— А, да. — Линден встряхнулся. — И мы с отцом впервые от души поорали друг на друга. А потом вмешался наставник — и вот: моя временная ссылка сюда стала компромиссом.

— То есть тебя все-таки не лишили наследства? — уточнила Лина преувеличенно бодро.

Все услышанное этим вечером было для нее как обухом по голове. И это ему она сказала, что он родился с серебряной ложкой во рту и никогда не видел проблем?

— Пока нет, — в тон ей отозвался Айрторн.

— А мачеха?

Линден равнодушно пожал плечом.

— Продолжает спать с моим старшим братом. Не самым старшим, тот давно и счастливо женат. С третьим по старшинству, он все еще живет в отцовском доме.

Лина сморщила нос.

— Отвратительно, — не смогла удержаться от восклицания.

— Как есть, — вздохнул Айрторн. — Так что ты права, не было у меня никогда серьезных проблем. Не считая смерти матери, ничего особенного. Везло мне больше, чем не везло.

Лина не нашлась, что на это сказать. Ее сочувствие тут явно не требовалось — ему нужно было выговориться, что он и сделал. И ей было приятно, что смогла помочь хотя бы в этом — выслушать.

— Знаешь, — усмехнувшись, напарник снова заговорил, — не считая наставника, ты первая, кому я столько про себя наговорил.

Она поверила сразу. Чтобы вечно улыбающийся и радующийся жизни и каждому ее дню Линден Айрторн всем и каждому рассказывал о своем нелегком детстве? Нет, конечно же, нет.

— Я это ценю, — сказала Лина, крепче сжав его руку. — Правда.

Он улыбнулся, а потом прижался щекой к ее волосам. А она и не подумала вырваться, напротив, ей было тепло и уютно, как, наверное, никогда в жизни.

— Ну а ты? — поинтересовался Айрторн. — Не расскажешь мне какую-нибудь страшно тайную историю из своего прошлого?

Линетта вздохнула, набираясь смелости.

— Тебе — да.