— Да, Ваше Высокопреосвященство.

— Идите и не напутайте с цветами. Три дюжины.

Три дюжины королевских гвоздик стареющей графине. Знак внимания, не более того. Другое дело, что, увидев их, исповедующий эсператизм мажордом графов Зеппо «тайно от властей» посетит Агарис и три дня подряд будет ставить по три белые свечи в малом храме ордена Милосердия. Кто надо, поймет…

Любопытно, докопался ли Альдо Ракан до того, что он тот самый, «последний в роду», на голову которого должно обрушиться проклятие Ринальди?

«Пусть последний семени вашего четырежды пройдет путем, что вы уготовали мне, осужденному вами, пусть страдания его превзойдут мои страдания, как осенняя буря превосходит летний ветер, и пусть узнает он, безвинный, но виновный, кому обязан своей участью. И да падут его проклятия на души ваши, где б они ни были». Красиво сказано, побери безымянного поэта закатные твари! Молодому Ракану, чтоб перестать быть последним, нужно побыстрее жениться, но он вряд ли успеет. Земан сделает свое дело, и красавчик Альдо отправится к своим про?клятым предкам, если, разумеется, после смерти что-нибудь где-нибудь есть. Его Высокопреосвященство улыбнулся, представив себе, что бы он ответил тому, кто бы высказал подобное еретическое предположение прилюдно.

Не важно, есть ли загробная жизнь, нет ли, главное, внук Матильды перестанет искушать любителей заговоров, хотя с них станется объявить преемником Альдо юного Окделла. Дернул же Леворукий Алву оставить волчонка при себе.

Им с кузеном снова не повезло, а может, Реджинальд был прав, и за ними следили. Стоило им обосноваться в уютном зале «Весеннего цветка» и заказать обед, как дверь распахнулась, и в таверну ввалились Эстебан Колиньяр с приятелями, из которых Дик знал лишь неизбежного Северина.

— Разрубленный Змей! — выругался Наль. — «Навозник» за тобой верхним чутьем ходит, не иначе. Давай уйдем, а то как бы чего не вышло.

Ричард и сам так думал, но после слов кузена он лишь покачал головой.

— Один раз я уже ушел, и к чему это привело? Пусть сами уходят.

— Дикон, их семеро. Семеро! И ты сам говорил, что Эстебан сильней тебя.

— Я не уйду. Не бойся, в игру они меня больше не втянут.

— Ну, хотя бы пересядь на мое место, может, они тебя не заметят.

— Ты мне предлагаешь прятаться от «навозников»?! — Ричард стукнул по столу и громко крикнул: — Хозяин, кеналлийского!

— Дикон, — глаза кузена полезли на лоб, — это ж бешеные деньги, давай эпского возьмем.

— Я плачу! — отрезал Дик. — Закатные твари! Мы будем пить кэналлийское, другое вино — это не вино, а пойло.

— Тебе прислали деньги? — удивился Наль.

— У меня есть чем заплатить, остальное не твое дело. — Дик достал кошелек и бросил на стол талл. — Хозяин, пару самого лучшего!

Хозяин «Цветка» был не из тех, кто не замечает таких клиентов.

— Монсеньору угодно «слезы» или «кровь»?

— Черная есть?

— О, — трактирщик многозначительно взглянул на одежду Дика. — Только для вас. Осталась как раз пара. Прошлый урожай.

— Несите.

Трактирщик прибрал золото и исчез, взмахнув белым полотенцем, словно крылом.

— Дикон, — зашептал Наль, — только не говори, что ты берешь деньги у Ворона. Это невозможно…

— А почему бы и нет? — огрызнулся Дик. — Эр обязан содержать своего оруженосца. Не я ему должен, а он мне. Из Окделла по его милости и так все соки вытянули.

— А ты берешь от него подачки, про тебя и так говорят…

— Что?

— Ничего. — Наль замкнулся, как потревоженная устрица. — Хорошо, если хочешь, давай выпьем. Я про «Черную кровь» только слышал.

Дик мог бы сказать, что он ее только видел, так как угощать оруженосца знаменитым вином Алва не собирался, но юноша с умудренным видом покачал головой. Примчался хозяин с двумя заветными бутылками и тоном королевского церемониймейстера возгласил:

— Ваше вино, монсеньор!

— Благодарю, любезный, — махнул рукой Дик. Он понимал, что делает что-то не то, и представлял, что ему скажет эр Август, но не мог остановиться. Наль с каким-то суеверным восторгом пригубил свой бокал.

В темной одежде с настороженным, чтоб не сказать испуганным лицом он казался провинциалом, смешным и глупым. Кузен считал каждый суан и уж точно никогда не пил настоящего кэналлийского.

— И впрямь восхитительно, — пробормотал он.

— Вот видишь, — Дик хлопнул родича по спине, — начать никогда не поздно.

— Смотрите-ка, — ненавистный голос Ричард узнал сразу, хотя говорили за его спиной, — уж не Окделл ли это?

— Закатные твари, он, — радостно подтвердил кто-то незнакомый.

— Выходит, Ворон опять заскучал?

— Ну, надо же ему и долг перед короной когда-то выполнять. Ее Величество была очень недовольна, когда Алва, — говоривший сделал мерзкую паузу, — учил жить Джастина Придда. Ну, прямо-таки очень недовольна…

— Еще бы, шпага маршала принадлежит королю и королеве, а не каким-то там оруженосцам, — захохотал Эстебан.

— Это смотря о какой шпаге речь, — влез в разговор Северин, — если та, что носят на боку, тогда да. А что до оружия, которое между ляжек…

— Вы оба не правы! — решительно заявил незнакомый длинноносый парень. — Упомянутое оружие исправно служит нашим августейшим правителям, да пошлет им Создатель побольше всяческого благоденствия.

Ричард рывком обернулся. Так и есть, Колиньяр и его приятели расположились за соседним столом. Их было семеро, и они явно хотели ссоры.

— Приветствую вас, сударь, — осклабился длинноносый, — когда мы сможем посмотреть новую картину? Вы уже позируете?

— Вы должны выйти не хуже Джастина, — протянул еще один, очень красивый в лавандовом камзоле.

— Лучше, — отрезал Эстебан, — как-никак готовый Повелитель Скал, а бедный Джастин стал бы Повелителем Волн лет через двадцать, не раньше.

Побледневший Ричард отодвинул от себя бесценную бутылку и медленно поднялся.

— Дик, успокойся, — зачастил вскочивший Наль, — ты их неправильно понял, они не имели в виду ничего такого… Джастин — это Джастин, а ты — это ты.

— Помолчи, Реджинальд, — услышал собственный голос Дик. Он был совершенно спокоен и прекрасно понимал, что сейчас сделает. Большой палец должен быть внизу, так, кажется, объяснял Рокэ. Да, именно так! А бить надо в глаз или в нос, но в нос лучше…

Ричард Окделл отстранил бестолково топчущегося кузена, печатая шаг, подошел к Эстебану и без лишних слов ударил. Брызнула кровь, ошалевший от неожиданности Колиньяр нелепо дернулся и ударился головой об угол буфета. Глядя на то, как лицо врага заливает кровь, Дик отстраненно подумал, что Алва и впрямь знает толк в ударах.