— Знамя одна сторона — золотой орел на пурпурном. Вторая сторона — без знамя. Бить тех, что без знамя.

— Орел и пурпур, — прищурилась апостол. — Империя. Род Корнелия. Помогать им, да.

Корнелии? Императорский род? Сомнительно, чтобы в этой части Нового Рима мог завестись кто-то из императорской семьи… С другой стороны и наличие какого-нибудь принца крови исключать не стоило. Какая-нибудь седьмая вода на киселе. Пример не из разряда «Президент РФ лично бьет морды тамбовским гопникам», а скорее уж «Один из светлейших князей Романовых чего-то забыл в дальней губернии».

Вяземский посмотрел сквозь небольшое бронированное окно в борту наружу — Эриксон на квадроцикле держался поблизости.

— Эриксон, это Князь, — передал Сергей по рации. — Держись рядом, но без команды не стреляй.

— Понял тебя, командир.

Старлей вставил в гранатомет один заряд, высунул снаряженный РПГ в люк, второй заряд закинул в подсумок, повесил его на плечо и вылез следом.

— Перехватим их на рубеже выхода! Сблизься до двух сотен! — скомандовал Сергей, вскидывая на плечо гранатомет и ловя в прицельную сетку кавалерийский отряд.

Логичнее было бы ударить из штатной спарки «гиены», но разведчик посчитал, что калибр 12,7 может быть слишком уж мощным. Долетит десяток таких пуль до увязших в схватке под стенами необходимых для переговоров имперцев, и будет очень-очень… досадно. Если такая пуля случайно убьет кого-нибудь важного для переговоров. А для стрельбы из автоматического гранатомета нужна сноровка, а до того же Эриксона в этом деле Вяземскому было далеко в силу недостатка опыта. Зато старый-добрый РПГ-7, да еще и снаряженный осколочным зарядом — самое то. Точность и скорость полета гранаты — выше, чем у гранат АГС, а разлет осколков — меньше, чем у крупнокалиберных пуль.

«Гиена» въехала на поле, заросшее какими-то высокими злаками, скрывшись едва ли не наполовину. Эриксон перестроился в кильватер БТРу, потому как с невысокого квадроцикла ему была почти не видна дорога.

Тем временем часть конных лучников под орлиными знаменами рванула наперерез новой группе противников, посылая в их сторону стрелы и пытаясь задержать до того момента, пока остальные их товарищи не прорвутся в город.

БТР вышел на ударную позицию и остановился на небольшом пригорке. Вяземский прицелился, взял упреждение и положил осколочную гранату аккурат в хвост кавалерийского строя. Хлоп разорвавшегося заряда был даже тише самого выстрела, не было ни языков пламени, ни мощной ударной волны — просто два десятка всадников вместе со своими лошадьми рухнули буквально на ровном месте.

Сергей опустил дымящуюся трубу РПГ в салон раструбом вниз и быстро вставил новый заряд. Вскинул гранатомет на плечо, прицелился и сделал второй выстрел. Он оказался куда менее удачным — граната рванула спереди справа строя, скосив осколками лишь пару человек.

Однако хоть потерь на этот раз было меньше, вражеские всадники отвернули с линии атаки и начали отступление, видимо, решив, что столкнулись с какой-то магией.

Из переднего люка немедленно вылезла Эрин и оглушительно свистнула вслед отходящему кавалерийскому отряду, крикнув вдобавок явно что-то обидно-глумливое.

От отряда «самураев» отделилось с десяток всадников, рысью двинувшихся в сторону «Гиены». Метрах в двадцати перед БТРом они остановился, и один из них отсалютовал разведчикам вскинутым луком. Вяземский, после некоторого раздумья, тоже приветственно махнул в ответ, а вот апостол забралась на крышу «гиены», вскинула копье, наконечник которого полыхнул лиловым пламенем, и прокричала:

— Смертники! Я приветствую вас!

Всадники вновь отсалютовали, развернулись и рванули в сторону своих товарищей, которые уже почти прорвались в город.

— Смертники? — переспросил Сергей. — Звучать как-то… Не понимать. Угроза?

— Нет, — Эрин блаженно зажмурилась. — Я приветствовать идущих на смерть. Я приветствовать смертников. Не пугать, не угрожать. Ритуал!

Ритуальное приветствие? Что-то из разряда «Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя»? Вполне возможно. Для чего? Чтобы обозначить себя? Более чем возможно.

— Пойдем война? — девушка без особых усилий перебросила тяжеленное копье из руки в руку и кивнула в сторону отступающего осадного отряда.

— Не сейчас, — покачал головой Вяземский. — Командир. Требовать совет.

— Понимать, — слегка поморщилась Эрин, забрасывая оружие обратно в салон БТРа. — Армия. Подчинение, су-бор-ди-на-ция. Никак иначе.

Она видела этот бой тысячу раз и ни разу. Не короткие стычки, преследование отступающих или стрельбу издали, а когда тяжелый кавалерийский клин пробивает пехотный строй.

Если бы в Восточном пределе была известна тяжелая кавалерия в том виде, как ее знал предел Северный, местная пехота знала бы, что с такими щитами и такими копьями она была обречена перед «крылатыми». Но на Востоке не было в достатке настоящей тяжелой пехоты, а в силу расстояний основная ставка была на конницу. Тем более, что достойного противника для кого-то вроде «крылатых» здесь и не было.

Всадницы принцессы врезались в ощетинившийся копьями пехотный строй и прошли через первые ряды как через пустое место. Стоптали копытами коней еще ряд, разметали тяжелыми копьями еще два, а потом рухнул с подсеченными ногами конь у одной всадницы, потом у другой, и атака остановилась. «Крылатые» достали тяжелые прямые мечи, секиры и булавы, и начали натурально прогрызать путь сквозь пехоту.

Следом налетела вторая турма, орудуя легкими пиками и не давая рассеченному надвое пехотному отряду сколотить нормальный строй. Афина, что на этот бой вооружилась копьем, колола и резала удлиненным ножевидным клинком, но потом оружие все-таки завязло в одном из врагов, и принцессе пришлось взяться за саблю. Щедро раздавая удары, Афина вместе со всеми прорубалась вперед. Даже не сабля — скорее легкий кривой меч, что был сработан подземными кузнецами и зачарован столичными магами, прорубал кольчуги — самый дешевый и распространенный здесь доспех — как пергамент.

Вражеская пехота отхлынула было назад, ощетиниваясь доставленными с краев строя копьями, алебардами и гизармами, но по противнику тотчас же хлестнула стрелами крутящаяся позади третья турма. Добрые степные луки на двух десятках шагов пробивали простые щиты насквозь, разрывая строй ничуть не хуже заклинаний легионных магов.

А потом какой-то пехотинец-самоубийца вырвался из строя и подрубил ноги коню Афины молодецким ударом бердыша.

Державшаяся поблизости Хелен едва не снесла врагу голову ударом копья, но кобыла принцессы уже с жалобным криком падала на землю, а вместе с ней падала и Афина. Лишь в последний момент она каким-то образом умудрилась выскочить из седла и не оказаться придавленной тушей раненой лошади. Да и после приземлилась на землю, ничего себе не переломав.

Девушка закрылась щитом и начала пятиться назад под прикрытие своих всадниц, отбивая тянущиеся к ней жала копий. Чья-то гизарма зацепила ее левую ногу, поножи выдержали, но Афина припала на одно колено, и тот час же кто-то попытался зацепить ее крюком на алебарде. Принцессе удалось извернуться, крюк зацепился за гребень шлема, сдвинув его вбок и частично закрывая обзор. Афина пропустила удар копьем, который повредил забрало и в горячке боя рванула застежку ремня, отбрасывая шлем в сторону.